[foxiney]

Некоторые картины колониальной жизни, записанные благородной доньей Исабель Марией Лореной Вальдес де Бивар де Сааведра для занимательного чтения просвещённых людей в Старом и Новом Свете,
или
ЗАПИСКИ СКУЧАЮЩЕЙ ДУЭНЬИ

История первая
Повествующая о том, как все началось

…А началось все с события загадочного и весьма прискорбного: с нашего благословенного Богом острова загадочным образом исчезли все мужчины. Вернее, так показалось дамам, проснувшимся в то злополучное июльское утро 16** года в доме губернатора. Ибо из этого дома они исчезли все до единого: господин губернатор дон Эдуардо дель Паста Эклерос Зефиро де Шоколадос, его брат и советник сеньор Энрике, лакей Хосе, два десятка слуг и рабов мужского пола и даже цепной кобель, охранявший ворота особняка.
Впрочем, уже к обеду ко всеобщему облегчению выяснилось, что необнаруженный утром в своей спальне сын господина губернатора, юный сеньор Рамон, по-прежнему счастливо пребывает в лоне семьи. Где провел ночь сей юноша, в силу возраста ещё не достойный называться мужчиной, так и осталось неизвестным. Однако же об обстоятельствах исчезновения отца и всех прочих наследник ничего не знал и пребывал в растерянности не меньше нашего.
Именно он, наведавшись в порт, выяснил, что нежданное бедствие не затронуло никого, кроме обитателей губернаторского дома: моряки и солдаты никуда не дели, не стало меньше пьяниц в трактире, да и горожан на улицах ничуть не убавилось. Зато исчезли один из пришвартованных кораблей со всей командой, восемь бочек «Сангрии» со складов Королевской Виноторговой Компании, полторы тысячи дублонов золотом, выделенных из казны на ремонт форта, недельный запас табаку и нежно любимые сеньором губернатором шёлковые кальсоны в количестве двадцати четырёх пар. Последнее сообщила изрядно обеспокоенная супруга дона Эдуардо, внимательно осмотрев гардеробную.
- Сбежал! – беспощадно констатировало моё внутреннее чутьё. Как оказалось, вслух.
- Ах, что вы, донья Исабель, - отмахнулась дрожащей рукою сеньора Милагрос, - конечно же, мой супруг не мог так поступить, его, несомненно, вынудило покинуть нас какое-то важное государственное дело. Уж поверьте мне, ничто иное не смогло бы заставить моего мужа проснуться посреди ночи и отправиться в дальний путь не позавтракав и даже не напомадив усы. И уж точно он никогда не оставил бы дома свой любимый парик.
Этот парик я, к слову сказать, ненавидела всею душой, как мерзейшее из порождений развращенной французской моды, но с сеньорой Милагрос не могла не согласиться.
- Как вы полагаете, скоро ли нам стоит ждать его возвращения?
- Даже предположить этого не могу, любезная донья, - отозвалась она, нервно ломая в руках новомодную тонкую сигару. – Вам ли не знать, что всё в руках Его.
- Воистину, - отозвалась я, осеняя себя крестным знамением.
Ибо покинутой супруге губернатора было от чего пребывать в беспокойстве. Пропавший дон Эдуардо не оставил ей ничего кроме смехотворной фамилии, двоих отпрысков, трёх служанок, дома, нуждавшегося в срочном ремонте, нового французского платья с кошмарным вырезом и ещё более кошмарной и более французской сеньоры Манон, супруги так же пропавшего дона Энрике. Как жить дальше со всем этим, но без денег, мы с госпожой губернаторшей представляли слабо.
- Надеюсь вы, любезная донья, не покинете нас в столь трудный момент и снимете часть груза с моих плеч, продолжая присматривать за моими детьми?- С надеждой спросила она.
Признаться, такое предположение было для меня весьма оскорбительно, ибо, будучи правнучкой славных конкистадоров и вдовой испанского офицера, я никогда и помыслить не могла о подобной низости. Но выражать пребывающей в растрепанных чувствах женщине свою обиду я благоразумно не стала и только всячески заверила её в своей готовности до конца выполнить обязательства, взятые на себя в тот день, когда я вошла в этот дом в качестве наставницы юной сеньориты Хелены.
И тогда хрупкая, но отважная донья Милагрос решительно отшвырнула изломанную сигару, гордо вскинула подбородок и впервые произнесла слова, ставшие нашими девизом на весь последующий год:
- Господь любит Испанию! Все остальные – неудачники!..

История 2
Из которой внимательный читатель узнает, как благородные испанские женщины умеют обходиться без мужчин, без денег и даже без горячей воды

- Я его убью! – объявила благородная донья Милагрос, собственноручно приколачивая к стене отвалившуюся шпалеру. – Сначала кастрирую, а потом убью! Давно надо было это сделать, благо, сын у меня уже есть.
Я подала ей очередной гвоздь и мысленно попросила всевышнего простить этой несчастной женщине её слова. Хотя, признаться, мысль о том чтобы оскопить дона Эдуардо немедля по возвращении порой посещала и мой грешный ум, ибо столь недостойному мужу чресла ни к чему. Оставалось только в сотый раз посетовать на несправедливость судьбы, позволившей моему бедному Фернандо, человеку во всех отношениях достойному, умереть бездетным, в то время как благополучно народившиеся отпрыски беглого губернатора вынуждены претерпевать позор и лишения по вине беспутного отца.

О том, что дона Эдуардо среди ночи погнали в путь какие-то важные дела, теперь никто и не думал. Ибо за прошедший год десятки судов прибывали на наш остров с разных концов света, и ни одно из них не привезло никаких известий ни о самом губернаторе, ни о его брате, ни о пропавших с ними деньгах, ни даже о шелковых кальсонах (которые, к слову сказать, настолько приметны, что узревший из однажды никогда бы об этом не забыл). Правда, те же моряки приносили тревожные вести о пиратах, коих в Карибских водах развелось столько, что едва ли треть отплывших с острова судов добирается до цели своего назначения. Но в похищение дона Эдуардо пиратами верилось ещё меньше. По той простой причине, что в противном случае все испанские колонии давно бы уже стояли на ушах, заваленные многочисленными истерическими письмами с просьбой, мольбой, требованием и пламенным призывом срочно его выкупить. Погибнуть же в бою сей достойный господин просто не мог в силу своей давней спасительной привычки избегать любого боя, нисколько не стесняясь в выборе средств и способов. Штормов же в пору его отплытия в Карибском бассейне не наблюдалось вовсе.

Впрочем, судьба его более никого не заботила, тем более что был он весьма посредственным губернатором и, что греха таить, совсем никудышным мужем. Гораздо более нас всех огорчало исчезновение уже помянутых мною средств на ремонт форта, которые дон Эдуардо обещал потратить на ремонт своего дома. Ибо в итоге без ремонта осталось и то и другое. Казначей же на отрез отказался выделать деньги как на первое (ибо они уже были выделены), так и на второе, объявив причитающееся губернаторской семье ежемесячное содержание на три года вперёд взысканным в счёт возмещения суммы, украденной доном Эдуардо. И хоть никаких доказательств того, что деньги исчезли именно с ним, у казначея не имелось, однако ж и сеньора Милагрос не смогла в свою очередь доказать обратного.

Апд. Внезапно, новая история.