Опус фиг-знает-какой

[foxiney]

Очередной ошмёток нашего творчества.
Если кому интересно - под морем отрывок из 2-й главы "Y- хромосомы"

******
- Эдразеба!
- Драздраберма!
- Эдразеба!
- Драздраберма!
- Эдразеба, мисс Грейнджер! Кто тут, чёрт возьми, зельевар, вы или я?!
- Драздраберма, профессор! Эдразеба в реакцию с ДНК не вступает! Кто тут, мать вашу, специалист по генетике и генеалогии магических видов, вы или я?!
- Специалист?! Без году неделя! И оставьте в покое мою мать!
- Четыре года!!! И восемнадцать монографий!!! Да вы за всю свою жизнь столько не написали!
- Конечно! Мне никогда бы не пришло в голову посвятить пятисотстраничный труд доисторическим предкам соплохвоста! А уж тот бред, что вы написали в четырнадцатой главе… Да я бы себе руку отгрыз, если бы она только попробовала написать такое!
- Вы же говорили, что не читали мои труды! Ну всё, профессор, вот вы и попались. Теперь не отвертитесь от научного диспута. Так с чем именно вы не согласны? С тем, что soplohvostus mohnarylus произошёл от soplohvostus tolstolapus? Или с тем, что soplohvostus neparnokopytus lesostepius является родственником единорога обыкновенного по параллельной эволюционной линии? Конечно, селекционная работа, проведённая Хагридом, в значительной мере затрудняет видовую идентификацию современного соплохвоста, однако же…
- Заткнитесь!!!!!
Вот уже третий день крики в лаборатории не смолкали ни на минуту. От бесконечных воплей переменной тональности, временами переходящих на ультразвук, лопались стёкла в шкафах и склянки с реактивами, книги падали со стеллажей, крысы в своих норах теряли сознание, мухи дохли прямо налету. Ученики, проходящие над лабораторией по коридорам нижних пяти этажей, испуганно вздрагивали и старались поскорее убраться подальше от нехорошего места, а стены дрожали так, что вибрация ощущалась даже в гриффиндорской башне. За это время профессор Снейп и мисс Грейнджер успели обсудить доисторических соплохвостов, современных гиппогрифов, все номера журнала «Вестник алхимии» за последние два года, Гарри Поттера, Волдеморта, министра магии, директора школы и всех родственников друг друга вплоть до пятнадцатого колена, но ни на шаг не продвинулись в решении поставленной задачи. Естественно, вся школа уже была в курсе этих обсуждений. Педколлектив с энтузиазмом обмусоливал вскрывшиеся подробности личной жизни министра, а ученики, воодушевлённые весьма прозрачными намёками мисс Грейнджер, с невиданной доселе работоспособностью перелистывали пыльные библиотечные фолианты в попытке выяснить, с каким именно гоблином согрешила матушка профессора Снейпа, в результате чего у неё родилось такое чудо. И только почтеннейший директор Дамблдор, ссылаясь на возраст и глухоту, усиленно делал вид, что ничего не замечает…
- Увольте меня от этой лекции, мисс Грейнджер.
- Только если вы положите в зелье драздраберму.
- Нет, я положу в него эдразебу.
- Драздраберму.
- Эдразебу.
- Драздраберму!
- Эдарезебу!
- Хорошо, ни вам, ни мне – фрисдербриндлис!
- Согласен! Тащите.
Гермиона решительно направилась к шкафчику с химикатами. Тут же выяснилось, что ни одна стеклянная посудина в этой комнате не выдержала силы звуковой волны. Фрисдербриндлис теперь лежал на полке небольшой кучкой вперемежку с осколками, а настойка драздрабермы растеклась блестящей лужицей, припорошенной сверху рассыпавшимся стронбриклитумом. Ехидно улыбаясь, Снейп торжественно поднял над головой картонную коробочку с эдразебой.
- Ага! Есть-таки в мире справедливость!
Гермиона надулась, как мадагаскарская жаба, и, тяжело опустившись на табуретку, уставилась на бурлящий котёл.
- Я вот только одного не понимаю, профессор, зачем мы варим это зелье?
- Чего? – Снейп воззрился на неё с таким видом, как будто услышал нечто в высшей мере крамольное, что-то вроде сомнений в существовании Мерлина или типа того. В его голове решительно не укладывалось, как это кто-то может не понимать, зачем нужно варить зелье.
- Ну, в смысле, нам ведь надо разобраться, почему сын Гарри не похож не Гарри, а мы тут тратим силы и время возле этого котла.
Снейп только пожал плечами.
- А по-моему, всё логично. Я ведь зельевар, значит мы должны варить зелье. В противном случае Дамблдор в своей безграничной мудрости поручил бы это дело кому-то другому.
Гермиона легким утвердительным кивком выразила своё понимание.
- Мне вот только не ясно, как нам может помочь это зелье?
- Вы что, сомневаетесь в могуществе великой науки зельеделия, мисс Грейнджер?! Запомните, зелья, они помогают всегда и везде, идёт ли речь о вызове дождя или о лечении плоскостопия! И вот этому, - он торжественно указал пальцем на котёл, - мы обязательно найдём применение! Даже если у нас не получится проявитель скрытых генов, значит получится средство от насморка. Не выйдет лекарство, стало быть, выйдет замечательная мазь для пяток, а не мазь, так средство от тараканов… В крайнем случае переделаю это в шампунь для жирных волос…
Гермиона с жалостью посмотрела на коробочку с эдразебой, похоже, последним уцелевшим магическим ингредиентом в этой лаборатории.
- Может, лучше сразу попробуем изобрести шампунь? Возможно, тогда у нас случайно получится проявитель генов?..
Ответить профессор не успел, ибо как раз в этот момент в заваленном всяким мусором камине вспыхнуло зелёное пламя, сквозь которое проявилась убелённая сединами голова почтеннейшего Дамблдора. Директор заинтересованно оглядел царящий в лаборатории разгром, удовлетворённо улыбнулся и как бы между прочим произнёс:
- Там у нас с Гарри небольшие проблемы… Вы не могли бы подняться ко мне?..

************

В то утро Гарри Поттер проснулся в самом что ни на есть замечательном настроении. Накануне вечером Джинни наконец-то перестала дуться и милостиво согласилась исполнить свои супружеские обязанности. И надо заметить, исполнила она их в высшей степени профессионально. Помимо полученного удовольствия Гарри теперь окрыляла уверенность, что после этой ночи у него обязательно родится ещё один сын, и уж он-то точно будет как две капли воды похож на своего отца!
(……..)
Гарри посмотрел в зеркало. И тут же заорал, как сирена скорой помощи…
Это было какое-то неизвестное, жуткое, особо изощрённое проклятие. Гарри даже не представлял, кто бы мог наложить подобное. Ибо ТАК сильно его не ненавидел даже покойный (на этот раз, вроде, окончательно) Волдеморт. Нет, ни поросячьего пятачка, ни ослиных ушей, ни жабьих бородавок Гарри у себя не обнаружил. Он теперь просто не был похож на самого себя. Его гордость – вечно лохматая шевелюра а ля папа Джеймс, с которой не смогли справиться ни тётя Петуния, ни Джинни, ни даже новый супер-гель для волос Тафт сверхсильной фиксации, обвисла неопрятными жирными сосульками, кожа приобрела какой-то неприятный желтушный оттенок и, что самое ужасное, нос увеличился почти в два раза и загнулся крючком, как у тех троих, кого Гарри подозревал в прелюбодеянии со своей женой.
Стоит ли после этого удивляться, что уже через полторы минуты Спаситель-магического-мира, босиком, в одном нижнем белье, с перекошенным лицом, с ног до головы покрытый каминной сажей, яростно тряс за плечи мирно спящего в своей постели Дамблдора.