[Foxiney]

Третий фик из Стартовой серии ))

Ну, Фокса, как обычно, раскрывает страшные канонные тайны. На этот раз из древней истории.))
И, как всегда, джен, дитячий рейтинг, неопределённый жанр и альтернативное толкование канона.
В ролях: основатели в полном составе.

— Господа, господа! Ну что вы прямо как дети!

Ровена развела руками, как бы расталкивая спорящих мужчин в разные стороны. Но Годрик и Салазар так и остались стоять в прежних позах по обе стороны от неё, упершись кулаками в стол и гневно сверля друг друга глазами.

— Да уймитесь же вы наконец! — женщина, теряя терпение, взмахнула рукой над столешницей, лишь в последний момент подавив желание стукнуть по ней кулаком. — Мы тут, в конце концов, важные вопросы собрались обсудить, а не выяснять отношения между вами.

— Вот именно, что принципиально важные! — сдавленно прорычал Салазар, с трудом заставляя себя сесть. — И в этих принципиальных вопросах я с ним принципиально не согласен!

— Потому что кто-то в своём образе мышления принципиально не отличается от осла, — прошипел в ответ Годрик, тоже опускаясь на скамью (не без помощи Ровены, обеими руками надавившей ему на плечо).

— Вы оба ведёте себя сейчас не как взрослые разумные люди, — укоризненно изрекла Хельга, сидящая за небольшим квадратным столом для совещаний напротив Рейвенкло.— Поэтому предлагаю пока отрешиться от важных дел и перейти к пирожкам.

Ровена удивлённо вскинула брови, но возражать не стала. Она никогда не понимала этой странной манеры подруги вечно переводить разговор с судьбоносных вопросов на пирожки, но и поспорить с эффективностью такого приёма тоже не могла. Вот и в этот раз заботливо наколдованный Хельгой горячий чай дивным образом охладил разгорячившихся мужчин (видно, не солгали китайские торговцы, рекомендовавшие его как универсальное зелье от нервозности). На долгие пятнадцать минут в учительской воцарилась благословенная тишина, нарушаемая лишь звоном посуды да хрустом уплетаемой выпечки.

— Ну так что же, господа, вы готовы вернуться к обсуждению? — начала Ровена, отставляя в сторону свою чашку, когда сочла градус напряжённости в комнате опустившимся до приемлемого уровня.

Салазар сердито фыркнул в сдобную булку.

— Лично я всегда готов к конструктивному диалогу, если только все присутствующие готовы меня слушать.

Годрик, к которому вслед за этим обратились взгляды обеих дам, только утвердительно кивнул и демонстративно сложил руки на столе с видом школьника, приготовившегося внимать наставлениям ментора.

— Итак,— начала Ровена после недолгой паузы, убедившись, что никто из них не намерен снова вцепляться другому в глотку, — нам нужно обсудить два вопроса. Во-первых, мы должны придумать новую систему распределения учеников по факультетам. Второй вопрос поднял уважаемый Салазар. Но его обсуждение я предлагаю пока отложить из-за слишком эмоциональной реакции некоторых членов совета... Итак, господа, у кого какие будут предложения по способу распределения?..

— Я так и не понял, чем тебе прежний-то не нравится? — Салазар недоуменно пожал плечами. — У него, конечно, есть свои слабые стороны, но это уже по части моего вопроса, который ты просила пока не обсуждать.

— Ну, начать хотя бы с того, что отбор учеников по принципу «он мне подходит» вообще довольно условен, нынешние способы выявления предпочтительных личностных качеств слишком сложны и неточны, да и вообще, формировать классы под себя мы сможем лишь до тех пор, пока живы.

Мерлин с тобой! — Хельга совсем по-маггловски с благоговейным ужасом отмахнулась от упоминания смерти. — Здесь никто пока помирать не собирается.

— И тем не менее, не стоит об этом забывать. В конце концов, разработка и испытание новых способов распределения могут потребовать немало времени. Мы должны оставить будущим поколениям учителей надёжную систему, позволяющую сразу определить, что представляет из себя ребёнок и чей принцип обучения лучше всего ему подойдёт.

— Ну, у меня с этим сложностей не возникает, — Салазар изобразил жест, долженствующий продемонстрировать, что от решения животрепещущего вопроса он самоустраняется.— Происхождение и здоровые амбиции, слава Мерлину, обычно видны невооружённым глазом.

— Угу, особенно первое, — не без ехидства отметил Гриффиндор.— Ты уж определись, что для тебя важнее. А то как-то глупо получается.

— Гооодрик, — протянула Ровена тоном «ну вот только не начинай!»

— А тебе самой это не кажется верхом идиотизма?!

Женщина только плечами пожала.

— Отчего же? Мы ведь с самого начала договорились отбирать себе учеников по собственному желанию.

— Не по желанию, а по наличию предпочтительных качеств! Вот ты, например, устраиваешь своим умникам всякие проверки, задачки заставляешь решать — и я тебя прекрасно понимаю, твою систему знаний не каждый способен освоить! Я если тренирую борцов с чудовищами, так и беру в ученики тех, у кого при виде дракона на картинке коленки не дрожат. Даже Хельга старается отбирать себе таких, кто согласен в свободное время ковыряться в огороде... Но формировать факультет по принципу чистокровности! Мало того что туда попадает не пойми кто, так ещё и пресловутая система распределения по талантам сильно страдает.

Салазар одарил его презрительным взглядом. Так граф мог бы посмотреть на деревенского дурака, вздумавшего рассуждать о геральдике.

— Ну, во-первых, не «не пойми кто», а потомственные маги, дети из уважаемых семей со сложившимися традициями. А во-вторых, отбор по принципу чистокровности не исключает сортировку на высоколобых умников, пустоголовых храбрецов и любителей покопаться в грязи. Вы удивитесь, но детишки, чьи родители не начинают судорожно креститься при слове «магия», тоже обладают этими качествами.

— Как грубо! — Хельга укоризненно покачала головой, но никто не обратил за это особого внимания.

Годрик скептически хмыкнул.

— Хочешь сказать, что проводишь сортировку внутри своего факультета?

— Хочу вернуться к тому, с чего начал: распределять, а точнее, просеивать, ВСЕХ поступающих в школу отроков следует прежде всего по принципу происхождения. И тех, у кого в ближайших двух поколениях не было хотя бы одного мага, сразу отправлять обратно домой.

Осуждающий взгляд Хельги вдребезги разбился о его непреклонную физиономию.

— А тебе подобный отсев не кажется слишком уж... несправедливым?


— Нет, ну что ты! — вклинился Годрик.— Справедливость в этом мире существует только для уроженцев высших сфер! А если в твоём роду таковых не имеется, стало быть, ты — тварь неразумная и рядом с избранными даже стоять недостоин.

— Ещё пара слов в том же тоне, Годрик, и я тебе поверю. Ты выражаешься как невоспитанный маггл.

— Мастер Слизерин, — Ровена возвысила голос, нарочито обращаясь к нему в официальной форме, — я попросила бы воздержаться от оскорблений на совете!

— Ну почему же? — уже подхватил перчатку Гриффиндор. — Ты, может быть, не знала, но у Салазара особое право оскорблять кого угодно. Он же у нас ведёт свой род от самой Цирцеи! И Маб ему была троюродной тётей, и сам Мерлин — внучатым племянником сводного брата восьмиюродной бабки по материнской линии!

— Если тебя вдруг заинтересовала моя родословная, советую прогуляться в библиотеку и поискать соответствующий свиток на полке «Генеалогия магических родов». Заодно хоть узнаешь, где у нас находится библиотека.

— Намекаешь, что я идиот, раз моего свитка там нет?!

— Отчего же. Я могу и напрямую сказать, что ваше, сэр Годрик, темное происхождение не может не вызывать определённых сомнений. Хотя не берусь судить, насколько это связано с вашими умственными способностями.

— Салазар, ты опять! — Ровена, вскочила из-за стола.

— Заметь, не я это начал!

— Ну так я предлагаю это продолжить во дворе! – подхватил Годрик. — На палочках или на мечах?

— Довольно!

Comments

[Foxiney]

Все трое мгновенно умолкли, обратив удивленные взоры в сторону забытой всеми Хельги. Обычно тихая ведьма, добровольно взявшая на себя обязанности по приготовлению еды на всю школу и готовая принять под своё крыло любого, даже самого бесталанного ученика, теперь являла собой аллегорию праведного гнева. Гнева заботливой матери, чьи дети вопреки всем наставлениям упорно продолжают вести себя неподобающе. На минуту они так и застыли: Годрик и Салазар, словно окаменевшие в приступе ярости, растерянная Ровена и грозно возвышающаяся над столом Хельга. Но скоро яростные огни в глазах основательницы дома Барсука угасли и, опускаясь на стул, она произнесла сурово, но уже без явного раздражения.

— Вам самим-то не стыдно?! Неужели прожив по полстолетия каждый и усвоив мудрость всех наших предшественников, вы так и не научились держать себя в руках?

Ровена, устыдившись, отвела взор и молча опустилась на своё место. Справа от неё на свой стул тяжело рухнул Годрик.

— Понимаешь, это слишком важный вопрос, — выдохнул он вместе с остатками гнева. – И мы уже не в первый раз пытаемся его обсудить. Но наш уважаемый предводитель рептилий, судя по всему, не настроен никого слушать.

— Забавно. А мне показалось, что это вы, дражайший владыка африканских земель, упорно отказываетесь внимать голосу разума.

— Уж не вам…

— Спокойно! – Ровена, снова взявшая себя в руки, на корню пресекла вновь разгорающуюся перепалку. — Раз уж мы никак не можем уйти от этого вопроса, давайте его обсудим. Только спокойно, господа!.. Мастер Слизерин, вы, кажется, хотели обосновать своё мнение?

Мое мнение?! — Салазар, возвысившись над столом, обвёл коллег тяжёлым взглядом. — Вы спрашиваете, почему я так считаю? Хорошо, я объясню! И не надо так сверлить меня взглядом, Хельга, мои мотивы имеют под собой вполне надёжное практическое основание. Удивляюсь, как вы сами до сих пор ничего не поняли?.. Дело ведь не в том, как я отношусь к магглам и их детям. Всё гораздо серьёзнее, речь идёт о будущем. С тем же успехом мы можем до второго пришествия Мерлина рассуждать о том, что драконы такие же божьи твари, как и кролики. Но никто из вас, думаю, не станет заводить у себя в спальне домашнего дракончика. Потому что все мы прекрасно представляем себе последствия такого эксперимента... А в случае с маггловскими детишками вы почему-то дружно закрываете глаза и упорно не желаете заглядывать в будущее! Что, по-вашему, в первую очередь сделает мальчишка, чью деревню сожгли люди соседнего феодала, получи этот мальчишка в руки палочку? С чего начнёт девочка, чья семья вымерла от голода, потому что не смогла уплатить налоги? Как распорядится магией отпрыск одержимого жаждой завоеваний графа, с младенчества усвоивший закон права сильного?.. Ты же сама говорила, Ровена, что наши знания следует доверять только сильным духом и крепким разумом. Нельзя вручать оружие тому, кто не сумеет им по чести распорядиться — это уже твоё правило, Годрик!.. И вы должны понимать, насколько рискуете, вручая палочки детям, пришедшим неизвестно откуда.

— Хочешь сказать, что дети магов реже используют силу во зло?— с сомнением протянула Хельга.

— Просто они с рождения знают, что представляет собой эта сила. Родители объясняют им, когда и для чего можно её использовать — нам остаётся лишь поддерживать и развивать то, что было вложено в их головы до нас. Дети же из мира магглов приходят к нам совершенно неподготовленными и зачастую, не побоюсь этого слова, уже непоправимо испорченными. Они озлоблены и полны суеверий. Они ничего не знают о магии и порой боятся сами себя. Одни из них приходят к нам с таким видом, будто Дьяволу душу продают, другие — словно дорвались до дудочки, исполняющей желания. Пока их в школе немного, и мы справляемся. Но если начнём принимать всех кого обнаружили — наших сил не хватит. Этих детей придётся полностью перевоспитывать, что не всегда возможно. И в итоге мы получим армию безумных колдунов, движимых алчностью, стремлением к власти и жаждой мести. Если не помните, в Уэльсе пару лет назад объявился один такой, магглорождённый ученик безответственного друида. И хорошо, что он успел разрушить только две деревни, прежде чем его схватили.

На несколько минут комнату заполнила напряжённая тишина, которую прервал негромкий голос Хельги:

— Ты совсем не веришь в людей?

— Я считаю, что мы не имеем права рисковать.

— А что мы получим, если не станем их учить? — голос Годрика прозвучал как из колодца, заставив обеих дам вздрогнуть. Маг тяжело поднял голову. Он был не зол и не взбешён — просто страшен. С такой стальной решимостью во взгляде сэр Годрик когда-то выходил против дракона, жившего в пещере на том месте, где теперь стоит замок.

Кажется, даже Салазара пробрало металлическим, как от обледеневшего меча, холодом. И он не смог найти ответа...

— Думаю, хуже точно не будет.

Ты, видно, давно не бывал за пределами замка, Салазар, и совсем не знаешь, что такое магия в мире магглов. — Ледяные горы сдвинулись с места, пошли трещинами, отдаваясь глухим скрежетом в голосе старого рыцаря. — Ты хоть представляешь себе, что такое необученный маг? Человек, обладающий огромной силой, но не способный ею управлять?!

— Пожалуй, Салазар прав, — робко вмешалась Ровена, тем не менее инстинктивно отстраняясь от айсберга-Гриффиндора. — Без поддержки и обучения природная магия вскоре затухает. Мелкие чудеса, которые случаются вокруг необученных магов, редко способны привлечь хотя бы чьё-то внимание...

Мелкие, говоришь?— Годрик откинулся на спинку стула. Лёд и металл в его голосе смёрзлись в тяжёлую малоподвижную глыбу. — Когда-то давно я знал одну женщину, магглорожденную, по имени... ну, пусть будет Мэри. Ей было отмерено столько силы, что с лихвой хватило бы на всех нас. Она могла бы стать великой ведьмой... Но родилась в семье магглов. Поблизости не нашлось охотников обучить девочку волшебству, но природная магия никуда не исчезла. Вот так иногда случается, Ровена! И если сначала вокруг неё творились «мелкие чудеса», которые вполне можно было списать на случайность, то со временем они становились все более явными и значительными. То у неё в саду яблоки зрели в два раза быстрее, чем у соседей, то скотина приносила невиданный приплод. А иногда, бывало, у недоброжелателей девушки случались разные мелкие несчастья — свиньи огород вытопчут, сарай развалится, или там икота нападёт. Иногда так даже серьёзная хворь или пожар могли приключиться, если кто-то уж очень сильно обижал юную ведьму. Мэри не желала зла всем этим людям и, будь её воля, сама с радостью отвратила бы от них беду, никак не соизмеримую с нанесённой обидой. Но она-то ничего не знала о своей силе и всему находила вполне маггловское объяснение. Зато односельчане вскоре поняли, что творящиеся вокруг странности как-то связаны с нею. И естественно, все беды, случившиеся в селе за последние пятнадцать лет, вплоть до поветрия, от которого, кстати, погибли родители Мэри, свалили на неё. Девушку схватили. Сначала её хотели повесить, но верёвка несколько раз обрывалась. Потом для ведьмы сложили костёр. Но огонь не тронул её, зато на монахе, руководившем казнью, загорелась ряса. А потом вспыхнули крыши нескольких домов, и перепуганные люди, забыв о ведьме, бросились спасать своё добро... Когда верёвки перегорели, она так и прошла через деревню, объятая пламенем... Впрочем, огонь скоро потух, бушевавшие природные силы утихли. А вот разум Мэри повредился бесповоротно. Несколько дней она блуждала по лесу, не помня себя. Потом до самой зимы юродивой нищенкой бродила по деревням, живя подаянием. Кто-то подавал из жалости, но большинство — из страха, потому что весть об Огненной ведьме, сжигающей дом всякого, кто ей не угодит, быстро распространилась по округе. Несколько раз в те места приезжали попы в сопровождении воинов, пытались бороться с нечистью. Но заканчивалось всё очередной вспыхнувшей рясой и копьями, обращёнными против своих же владельцев. Погубить Огненную могли бы снег и холод. Но тут на счастье её разыскал один учёный маг, выслеживавший ведьму с тех пор, как впервые услышал о ней. Великий для своего времени. Он был уже немолод и многие годы посвятил изучению магических наук в разных странах у разных мудрецов. Он забрал Мэри в свой дом, постарался исцелить и обучить владению палочкой. Разум к девушке постепенно вернулся, но вот подчинить себе магию она так и не смогла, слишком поздно было усмирять стихийные силы, вырвавшиеся на волю в момент, когда она была между жизнью и смертью... Впрочем, того, что ей удалось освоить, вполне хватило для спокойной жизни. Рядом с благодетелем, разумеется, потому что только более сильный маг был способен сдерживать бесконтрольные всплески её силы. Ну а поскольку колдун был ещё не слишком стар и одинок, а Мэри довольно мила, стоит ли удивляться, что со временем она стала его женой?.. У них даже родился сын. На сносях женщина окончательно потеряла контроль над собой и несколько раз едва не спалила собственный дом. Но муж всегда был рядом и всё обошлось... А вот когда Мэри понесла второй раз, его однажды поблизости не оказалось... Она тогда всего лишь рассердилась на кошку, опрокинувшую кувшин с водой. А пламя в минуты сожгло дом и рощу рядом, выгорели все окрестные поля и сады, и лишь за несколько миль от источника пожара магглам удалось остановить пламя у самых стен своих домов... Саму Мэри огонь и в этот раз не тронул — её убила рухнувшая крыша дома. А её пятилетний сын спасся лишь благодаря тому, что сам родился магом и что пребывал в том возрасте, когда стихийные силы ещё защищают, а не приносят вред.

[Foxiney]

На этот раз тишина тянулась ещё дольше, чем после речи Салазара. И нарушила её, робко и как бы извиняясь, все та же Хельга:

— Думаешь, так часто бывает?

— Не знаю, — честно признался Годрик, — но уж точно не реже, чем явление злобных маглорождённых завоевателей мира, о которых тут толковал Салазар. Если бы такие дети попадали к нам, они могли бы составить славу британской магии.

— Или её погибель,— раздраженно пробурчал Слизерин, не найдя повода не согласиться с доводами коллеги, но и не желая отказываться от собственных.

— Ты что, всерьёз в это веришь? Или просто ищешь способ как-то оправдать свою нетерпимость к магглам?!

— А ты действительно такой благородный идиот?! Или та женщина была твоей любимой семиюродной тётей?!

Возмущённое «Салазар!» раздалось сразу с двух сторон. Годрик, заскрипев зубами, с грохотом отпихнул стул и встал из-за стола. Айсберг в одночасье растаял, но вулкан, вспыхнувший на его месте, внушал ничуть не меньше опасений.

— Хоть убейте, дамы, я не в состоянии больше сидеть с ним за одним столом. Ещё немного, и я за себя не ручаюсь.

— Подожди, — Ровена предприняла последнюю попытку перенаправить разговор в конструктивное русло. — Ну нельзя же так! Мы выслушали ваши доводы, теперь надо всё обдумать. К этому вопросу мы вернёмся через пару дней, когда всё утрясётся... А пока давайте обсудим методику распределения...

Годрик, уже успевший сделать несколько шагов к двери, зарычал наподобие собственного геральдического зверя.

— К мантикорам! Кому какая разница, кто будет делить учеников по природным талантам, если мы не можем решить, кто вообще имеет право учиться в школе, а кто нет?!

— Вы на эту тему ещё полвека можете спорить, а вопрос с распределением надо решить уже сейчас. Годрик...

— Ну, вот пусть тогда она, что ли, решает, — Гриффиндор резко развернулся, сделал пару нервных шагов к столу и швырнул перед Ровеной свою шляпу, мгновение назад снятую с крючка у двери. — В этой тряпке ума явно побольше, чем в некоторых головах.

Напоследок гневно сверкнув глазами, он вылетел из комнаты и с грохотом захлопнул за собой дверь. Салазар, проводив его долгим тяжелым взглядом, коротко изрёк:

— Идиот!

— Ты не лучше, — констатировала Хельга, упрямо скрестив руки на груди и демонстративно отворачиваясь.

Ровена задумчиво повертела в руках старую шляпу, которая, как всем было известно, действительно обладала собственным разумом и даром речи, но сейчас старательно притворялась спящей. Не иначе от избытка разумности...

— В принципе, можно и её использовать. Если применить окклюментивные заклинания из книги Менториуса Всевидящего. Ну и ещё кое-что доработать... А тебе, Салазар, придётся перед ним извиниться!

— С чего вдруг? — Слизерин удивлённо вскинул брови. — Я сказал хоть слово неправды? Его происхождение на самом деле более чем сомнительно. И, вероятно, именно этим как-то объясняется то, что Годрик так упорно противится моему предложению, хотя я безусловно прав.

— Ты не прав! — Хельга сказала это очень тихо, глядя в стол. Но в этой короткой фразе прозвучала такая уверенность, какой никто из присутствующих никогда от неё не слышал.

— Ты так считаешь? — Слизерин недоверчиво вскинул бровь.

— Да, я так считаю. Ты видишь в людях только плохое, Салазар. В этом твоя беда... Но в любом ребёнке, как бы ни был он испорчен, всегда больше хорошего. Магглорожденные заслуживают лучшей судьбы, чем та, что ждёт их в маггловском мире. И даже если каждый десятый окажется злодеем, на него придется девять хороших людей, обученных магов, способных поддержать наше немногочисленное и, чего уж греха таить, не слишком устойчивое сообщество.

Салазар перевёл взгляд на Ровену.

— Ты тоже так считаешь?

Та с явным усилием заставила себя оторваться от созерцания собственного подола и на долгих несколько мгновений застыла, беспомощно глядя ему в глаза, словно надеясь, что суровый маг сжалится и не станет требовать от неё ответа. Но чуда не случилось.

— Я думаю, что это ещё нужно будет обсудить... — начала женщина очень тихо, подбирая каждое слово. — Хотя Хельга, безусловно, во многом права... Но и ты прав тоже. Думаю, тут должно быть какое-то компромиссное решение... Но в любом случае, тебе придётся извиниться перед Годриком. Не знаю, в чём там дело, но ты задел его за живое...

— Грендель с вами! — Салазар тяжело поднялся со своего места. — Делайте что хотите. Но имейте в виду: если вы поддержите этого припадочного, я уйду! И справляйтесь тут со всем сами как вам будет угодно.

— Ну и кто тут после этого идиот? — проворчала Хельга себе под нос, но всё же достаточно различимо.

— Что ж, значит, одним идиотом у вас будет меньше!

От второго удара дверь задрожала, и из-под косяка вылетело лёгкое облачко штукатурки. Ровена проводила уходящего немыслимо тоскливым взглядом. Хлопнувшая дверь словно превратила в пыль последние запасы ее выдержки. Женщина уронила голову на сцепленные на столе руки, и плечи её мелко затряслись. Хельга с минуту молча стояла рядом, отчаянно желая помочь подруге и понимая, что ничего не сможет для неё сделать. Потому что жалости та не примет, и потому что дело здесь вовсе не в сложностях распределения и не в непримиримом противостоянии мужской части педколлектива... Официально никаких отношений между Ровеной и Салазаром не существовало, да и тем слухам, что ходили о них в прежние времена, мало кто верил. Но проницательная Хельга никогда не сомневалась в из достоверности, равно как и в происхождении маленькой Хелены. И теперь не могла не видеть, как до сих пор болезненно реагирует каждый на грубость и упрямство с одной стороны и холодную отстранённость с другой. Но пытаться тут что-то изменить было совершено бесполезно...

Хельга вышла бесшумно, и многострадальная дверь с благодарностью скрипнула, затворяясь без малейшего стука.

[Foxiney]

*************

Гриффиндор сидел на крепостной стене, пристроившись между зубцами парапета, и тоскливо смотрел вниз, туда, где с десяток учеников последнего набора неуклюже пытались оседлать обтрёпанные школьные мётлы. Хельга остановилась в нескольких шагах, не решаясь ни подойти ближе, ни даже деликатно прокашляться, чтобы обозначить своё присутствие. Но Годрик и так понял, что она здесь. За много лет они давно научились чувствовать присутствие друг друга.

— И что вы решили?

Женщина беспомощно развела руками.

— Ничего… Я на твоей стороне, но Ровена… Да ты ведь знаешь…

— И её ещё называют мудрейшей женщиной столетия! – Годрик досадливо махнул рукой.

— Тебе этого не понять, — вздохнула Хельга и совсем неслышно добавила: — Ты ведь никогда не любил. – С минуту помолчав, произнесла погромче, но как-то отстраненно: — Салазар сказал, что уйдёт, если мы его не поддержим.

— Ну и пусть катится к зелёным гоблинам, никто особо переживать не станет! Идиот упертый!

— Зря ты так... Вместе мы были великой силой. Больно видеть, как всё распадается из-за ваших разногласий.

Годрик медленно обернулся. По лицу его блуждала грустная улыбка, обычно заменявшая старому рыцарю слезы.

— А я не могу иначе! Я не упрямый болван и не идиот, пойми, я прекрасно вижу все доводы против. Но я просто знаю, что так будет правильно.

Хельга подняла на него грустные понимающие глаза.

— Та женщина… Она была тебе близким человеком?

— Моей матерью.

Рыцарь снова отвернулся, застыв ещё одной каменной статуей между зубцами стены. Хельга с минуту молча смотрела ему в спину, не решаясь продолжить разговор, — Годрик никогда никого не пускал в своё прошлое. Но раз позволив себе откровенность, он сам уже не мог остановиться на полдороге.

— ...А моим отцом был Гай-Гриффон. Слышала о таком?

— Тот самый? Знаменитый Гай-из-ниоткуда, повелитель гриффонов?

— Ну, положим, не ниоткуда, а, скорее, отовсюду... Он много где побывал, в том числе и в пещерах крылатых львов...

— Гай-Гриффон...— задумчиво протянула Хельга.— Гриффиндор, огненный гриффон... Так вот почему тебя так зовут...

Годрик невесело усмехнулся.

— Фамильная гордость и боль в одном слове. Когда-то мне это казалось очень символичным... Только Ровене не говори. Она решит, что я принимаю решения под влиянием детских переживаний, и из принципа поддержит Салазара.

— Не скажу, конечно... Я, пожалуй, напомню ей о том, сколько маглорождённых волшебников гибнет по вине суеверных соплеменников, скольких из них убивают ещё во младенчестве, едва заметив первые проявления магических сил. И как ничтожно мало в мире магов. Слишком мало, чтобы выжить без притока свежей крови…

— Вот это для неё весомый довод! — Годрик улыбнулся почти весело. — А Салазар пусть катится к французской нежити! Ровена переживёт, а мы уж тем более.

...Старая метла с треском пронеслась мимо них по совершенно немыслимой траектории, унося отчаянно визжащего рыжего мальчишку куда-то вверх. Только у самого шпиля Астрономической башни ученик сумел выровнять своё летательное приспособление, перестал вопить и ещё пока неуверенно, но верно направил метлу к земле. Хельга проследила за взглядом Гриффиндора, с восторгом наблюдавшего за успехами мальчишки, и невольно усмехнулась. Потом какие-то невесёлые мысли омрачили её лицо, и женщина едва слышно проронила:

— И всё-таки грустно...

[ringal]

люблю основателей

[Foxiney]

Упс!))
А я думала, этот фик вообще мимо кассы...)
Приятна, что хоть кому-то по душе пришлось.

[ringal]

просто я откладываю себе на почитать, поэтому и читаю спустя пол года))

только что закончила ВС 2)))

[Foxiney]

Понятно