[Foxiney]

Ну, коль уж у нас нынче такой день, начну выкладывать.
И спасибо святым равноапостольным Кириллу и Мефодию за любезно предоставленные буквы!

Название: пока не придумала
Автор: Фокса
Бета: повесилась
Рейтинг: R
Жанр: псевдоисторическая зарисовка с легким налетом фантастического
Саммари: просто сиквел к моему недописанному ррроману в популярном нынче жанре славянофентазятины. Кто читал про кликуш - тот поймет.
Примечание: функцию летописца на себя не беру и на достоверность не претендую! Тем не менее, все возможные совпадения с реальными событиями не случайны.
Вместо предисловия:
Когда-то я писала. Много писала. И фанфы, и ориджи… Теперь вот могу только так. Понятия не имею, что у меня получилось. Но надеюсь, что оно кому-нибудь нужно…


Девчонка была очень даже ничего, с этим никто бы спорить не стал, а вот лозунг отдавал явным маразмом. На листе картона, поднятом над головой красавицы, аршинными буквами значилось: «Вийду замiж за Кречетiвця, який перейде на сторону народу». Роман только фыркнул и отвернулся, решительно не понимая, на кой сдался юной революционерке бесхребетный слабак, готовый нарушить присягу ради смазливой рожицы с намалеванным флагом на щеке. Ну и, кроме того, как-то упорно не вязалось в его понимании слово «народ» с этой вот толпой малолетних столичных бездельников. Настоящий народ стоило бы поискать где-нибудь в Ужворонске, Межанске или Выдрине: на заводах, в шахтах, на полях… Да и в стольном Старове он был, если откровенно. Потому что, как бы ни хотелось уверить себя, что противостоят тебе сплошь хулиганы да недоумки, но глаза ведь не врут – не было тут черного и белого. И люди за последние несколько недель на площадь приходили самые разные – кто поучаствовать, кто просто поглазеть. Орали что-то, махали флагами… а порой и чем потяжелее, кто-то полчаса, кто-то все выходные. Были среди них и добропорядочные с виду пролетарии, и явные интеллигенты, домохозяйки, студенты, коммерсанты… Этих Роман даже отчасти понимал – президент, вызвавший такую бурю негодования, и впрямь был редкостным идиотом, да к тому же ворюгой. Да и можно ли вообще сказать хоть что-то хорошее о власти, при которой стражам правопорядка приходится покупать форму за свой счет? И, в общем-то, любой из тех, кто стоял сейчас оцеплением вокруг охваченной бунтом центральной площади, с радостью сам вывел бы главу, прости Всесущий, государства из кабинета под белы рученьки да сопроводил бы вниз по лестнице крепким пинком. И, тем не менее, они стояли – не за президента, а против этих вот… Которые не народ…
Роман давно уже привык выделять их в толпе протестующих: молодые, наглые, с пластиковыми касками на головах и с самодельными фанерными щитами, с чистейшей, неразбавленной и незамутненной ненавистью в глазах. Именно они громче всех кричали, активней всех размахивали танспорантами, уверенней прочих наступали на безоружный, но оттого не менее упорный кордон. В их арсенале имелись цепи и биты, арматура и бутылки с бензином. Над ними, наравне с государственным прапором, развевался «звездатый», как шутили «кречеты», флаг «закатных друзей», а порой и мелькало зловещее красно-черное трехполосное знамя, памятное многим еще со времен Великой войны. Они жили прямо тут же, в палатках, посвящая все свое время бунту, который сами называли протестом: идейные, свободные, революционно-активные… и совершенно не обремененные заботой о хлебе насущном. Их бесплатно кормили, а может и приплачивали – и они буянили вдохновенно, с полной самоотдачей, вводя в заблуждение обывателей и до скрежета зубовного зля милиционеров…
Так вот красавица с идиотским плакатом часто мелькала в обществе таких вот… активистов, хоть и не рисковала лезть в передние ряды. Зато упорно лезла на сцену у поверженного памятника Вождю, или вот, как сейчас, на перевернутую железную бочку. Эдакий парадно-показной патриотизм в резком контрасте с молчаливой верностью застывших в оцеплении милиционеров.
Сама девчонка вряд ли различала лица над типовыми щитами в обрамлении типовых шлемов, а вот Роман заприметил ее давно. Работала ли эта барышня до начала беспорядков где-нибудь, училась ли, оставалось неизвестным – последние два месяца на площади она пребывала постоянно: то скакала по сцене, то пирожки разносила, то пыталась втиснуть цветок в прорезь милицейского щита. А теперь вот замуж собралась. Тьфу!
И вот это – народ? Гнать бы их к семирогим водометами, а потом уже разбираться, кто за что митинговал!


…Красавица между тем спрыгнула со своего насеста и походкой манекенщицы двинулась вдоль застывшего строя «кречетов» на расстоянии двух-трех шагов. Не иначе, решила продемонстрировать приятелям свою смелость . Оно не трудно, когда знаешь, что бить тебя все равно не станут, но оттого не менее эффектно.

- Нууу… - протянул капризный голосок тоном нетерпеливого ожидания.
Плакат с дурацкой надписью едва ли в лицо не уперся.
- Что «ну»? - раздраженно выплюнул Роман, прекрасно понимая, что разговаривать с бунтовщиками не следует, но уже не в силах сдержаться.
Размалеванная картонка уползла вверх, и под нею обозначилось лицо. Удивительно милое, как на картинках с ура-патриотических сайтов. И глаза - чистые-чистые! С такими глазами в кино бы сниматься, или хоть для тех же картинок, а не прыгать по баррикадам.
…Матримониально озабоченная активистка, как оказалось, тоже его рассматривала и, видимо, моментально схватывала настроение. Мгновение – и взгляд девушки стал тошнотворно-обольстительным, как в зарубежных фильмах. Губы изогнулись в пошловатой улыбке. Девушка ждала реакции и дождалась.
Роман криво усмехнулся:
- Что, нравлюсь!
Улыбка мигом сползла с лица вместе с многообещающим блеском глаз.
- Не льсти себе!
- А что так? – это становилось уже в некотором роде забавным.
Девица злобно скривила губы, что ей удивительным образом шло. И буквально выплюнула в лицо:
- Рожа у тебя кирпича просит! И дождется, я тебе говорю!
Боец попытался скопировать ее ухмылку, что вряд ли получилось:
- Ну, вот почему ты такая красивая - и такая злая? – сакраментальное мужское «не трахали давно что ли?» застыло на языке. Дурочке и без того хватило.
Революционерка на пару мгновений застыла, не зная, что ответить. Потом опомнилась, быстренько натянула на лицо прежнюю похабно-слащавую улыбочку:
- Не парься, все равно не про твою честь!.. А рожа твоя ментовская, продажная кирпича все-таки просит!
И, не дожидаясь ответа, двинулась дальше вдоль строя застывших стеною «кречетов», соблазнительно покачивая бедрами. Но Роман на нее не смотрел – в отдалении, на специально установленной сцене начинался очередной концерт «в поддержку революции». Певица тоже была красивая. Она пела всякую муть, но с такого расстояния сквозь гомон толпы было плохо слышно…

***
«Накаркала, стерва!» - успел еще подумать Роман четыре часа спустя, понимая, что увернуться от нацеленного прямо в лицо орудия пролетариата уже не удастся.
Плюгавый типчик в оранжевой каске строителя и с платком на морде применил излюбленный прием благородных борцов с режимом, столь же подлый, сколь и эффективный: подскочить неожиданно, пока приятель отвлекает внимание, швыряя в кречетов тайкинские петарды или лупя их цепью, пшикнуть из газового баллончика снизу-вверх, прямо под пластиковое забрало… а дальше вариантов уйма. Когда дезориентированный, задыхающийся, ослепший милиционер инстинктивно срывает с себя шлем в поисках свежего воздуха, ему можно, например, безнаказанно съездить булыжником в лицо. Или куском арматуры по голове. Или даже из травмата выстрелить… Проклятье! Он еще пытался отбиваться, не глядя. Кажется, даже расквасил кому-то нос… И кому-то, похоже, попал ботинком под колено… А, может, просто подсознание пыталось уверить, что все не так плохо, что не без боя его взяли… потому что тело и все еще безотказный слух со смертельным упорством твердили об одном – бездельники в оранжевых касках перешли в атаку, и вот сейчас его, старшего сержанта Меженко, отличника спортивной и боевой подготовки, оглушенного и потерявшего ориентацию в пространстве, неумолимо вырывают из строя. А со всех сторон нарастают крики и звуки ударов, и это значит, что товарищи уже не смогут помочь. «Выйти из строя» в данном случае значит остаться с озверелой толпой один на один… Или один на сотню… Тяжелый удар обрушился сверху прямо на незащищенную голову. Видимо, пока не металл, иначе вырубило бы сразу. Тут же чья-то рука скользнула по ноге, протискиваясь в карман форменных штанов. Еще удар по голове, другой в печень, пинок в пах… а потом негромко хлопнуло, и левую ногу выше колена обдало раскаленной лавой. Та не выдержала, подогнулась, уперлась коленом в землю. Удары посыпались уже на спину. И как-то разом стемнело…

Апд. Обновление см. в комментах

запись создана: 24.05.2014 в 18:49

@темы: тварьчество Нэй

Comments

[Клир]

Рыцарь в мифриловых доспехах,
Спасибо, дорогая.

[Рыцарь в мифриловых доспехах]

Клир, и, кстати, я хотя бы в сиквеле надеюсь увидеть историю того, как Дарена наслала понос на воинов враждебного народа) Уж больно интригует)

[Клир]

Рыцарь в мифриловых доспехах, понос наслала не Дарена, а ее мать.
История об этом будет в тексте. правда, в несколько искаженном виде - сама понимаешь, столько лет прошло...

[Рыцарь в мифриловых доспехах]

Клир, блииин... Срочно нужно текст и комментарии перечитать, а то я малость запуталась, извини)
Как и любая история древности. Интересно будет почитать истинную, скажем так, историю и историю, перевранную потомками, и поискать отличия)

[Foxiney]

А мне тут совершенно дивного Романа нашли. Заценяйте!

[kate-kapella]

Хорош парень

[Рыцарь в мифриловых доспехах]

А что? Подходит

[Foxiney]

kate-kapella, Рыцарь в мифриловых доспехах,
Мне тоже очень понравился.

Межа (тот, которого на блокпосту с автобуса сняли) :


Осталось найти Славика. Полкана и Контру и так все знают.

[Polliana]

Осталось найти Славика. Полкана и Контру и так все знают

Полкан - понятно, а Контра - Плохой солдат?

[Клир]

Polliana, Контра - Абвер.))
О, кстаааати, это идея! ПС тоже надо бы как-то ввести в повествование... Фигня в том, что никто не знает, как он выглядит.

[helinor]

Клир,

Фигня в том, что никто не знает, как он выглядит.

берем любого и прикручиваем погоны

[Клир]

helinor, ну ок!
Тогда, опять же, на твое усмотрение.

[Клир]

Чорд! Подумала было, что этот персонаж мог бы появляться на публике всегда в балаклаве, типа, такой весь загадочный, зашифрованный по самые ужи засланец Кремля... но боюсь пробудить у читателя странные ассоциации.

[Polliana]

Чорд! Подумала было, что этот персонаж мог бы появляться на публике всегда в балаклаве, типа, такой весь загадочный, зашифрованный по самые ужи засланец Кремля... но боюсь пробудить у читателя странные ассоциации.

Ассоциации пробудятся, те более по другому в блаклаве такие слухи ходят.

А зачем засланец. Легенда армии в приграничных конфликтах империи. Награжден всем насвете, трижды представлялся к награде ГСС и дважды к ГР, если я не путаю.

[Клир]

Polliana, че за слухи?

А зачем засланец. Легенда армии в приграничных конфликтах империи. Награжден всем насвете, трижды представлялся к награде ГСС и дважды к ГР, если я не путаю.

Так ведь это все на уровне агентства ОБС, как и про засланца. Эдакое лохнесское чудовище.))
Пока знаю только, что сей персанаж будет время от времени картинно страдать про "не бывать мне генералом" и "бабы меня не любят".

[Foxiney]

- Что за условия? – поинтересовался Роман две минуты спустя, после того как приятель, перездоровавшись с полудюжиной знакомых в холле, потянул его вверх по добротной, времен Единства, гранитной лестнице.
- Зачисления в отряд. Я тебе не успел еще все рассказать… А Полкан дело говорит. У него четыре войны за плечами, он знает, как они обычно начинаются.
Роман чуть было не задал глупейший вопрос, откуда взялись эти 4 войны, но вовремя вспомнил трехцветные нашивки. Это они тут не привыкли думать о войне. Это Закраина последние двадцать лет сама собой, без единого выстрела, тихо загибалась от воровства, водки и всеобщего отупления – Росну убивали по-настоящему. В многочисленных малых и не очень войнах у ее границ и непосредственно на территории. Холодным и огнестрельным оружием, минометами по окопам и тротилом по жилым домам… Наверное, поэтому и не смогли убить до конца...
- И ты меня, значит, зазываешь под его знамена?
- Ну а что? – Славик пожал плечами, как будто речь шла о чем-то само собой разумеющемся. – Куда тебе теперь, после Старова?.. Со знаменами у нас пока, правда, полный бардак, зато цель четкая и командиры толковые. А вот бойцов опытных не хватает, да.
- Я вообще под присягой так-то, не забыл?
Приятель скорчил такую рожу, будто не было в мире ничего презреннее закраинской присяги. Но озвучить свою, без сомнения, глубокую мысль не успел – на пути попался совсем молодой парнишка в потрепанной форме ЗВС со срезанными шевронами и знаками различия.
- Ооо, Дезертир! Дежуришь? – Славик дружелюбно разулыбался.
Парень недовольно поджал губы: похоже, прозвище ему не нравилось.
- Только что сменился, иду отдыхать.
- О, вовремя! Тогда выгоняй свой драндулет, поможешь сепаротанк до гаража дотянуть… Кстати, Роман, знакомься, це истинный патриот Закраины! Приехал к нам на бэхе сражаться с оккупантами, но быстро понял, что к чему, и перешел на сторону добра.
- Зла! – поправил, усмехнувшись, «Дезертир» и протянул руку: - Игорь.
- Роман.
- Добра! – снова влез с умным видом Славик, - С кулаками, значит, добро. А зло было с печеньками… Твой, кстати, у себя? Свободен?
- Ага. Только что двоих на Незванное отправил. Вроде, никого больше не было.
- Отлично! – крыло Чижа тяжело обрушилось на Ромкино плечо. – Тогда топай на третий этаж, кабинет 308. Там тебе все объяснят. А я, прости, займусь броневиком. Терпеть не могу, когда техника глохнет.
- Да ладно…
Роман со странным ощущением отстраненности проследил, как они спускаются по лестнице, и развернулся было, чтобы двинуть в противоположном направлении… Но рука словно окаменела, вцепившись в деревянный набалдашник перил. Все то же мерзкое, тяжелое, и уже знакомое чувство предопределенности накатило как-то разом, основательно и неотвратимо. Ну ведь ерунда ж какая-то! Вот, вроде, жил на свете некто Роман Меженко целых 28 лет. Как попало жил, порой очень бестолково. Вот только решал всегда и неизменно сам за себя – с того самого момента, как ушел из-под родительской опеки в распоряжение Закраины. Ну или приказ все решал, ну так подчиниться ему тоже было собственной волей! А здесь и теперь творилось что-то непонятное, почти мистическое: вроде как проклял кто, напророчил или накликал – и потянулось одно за другим. Кирпичом в рожу, едва не вытекший глаз, импровизированный лазарет, больница, поспешное бегство из Старова… Друзья забрали его ночью, не сказав ничего врачам, не дав даже времени опомниться и прихватить хотя бы немногочисленные личные вещи из палаты – потому что под окнами уже дежурили победители с красно-черными повязками на рукавах. Ну, это ладно: ранен был, не видел, не соображал. Но теперь-то! Как будто мерзкая голубоглазая кукла Илэны запустила все по новой! Спонтанное решение ехать в Межанск, странный роснец, снятый и, возможно, расстрелянный на блокпосту, не пойми откуда взявшийся Славка – и вот тебе здрасте, старший сержант Меженко, ты уже в самом сердце местного сепаратизма в двух шагах от того чтобы влиться в их ряды…
Было в этом что-то ненормальное, неправильное! Ведь не принимаются серьезные решения вот так, спонтанно. И не дело это, слепо подчиняться обстоятельствам, когда повязка с глаз уже снята. И вообще, присягу-то никто не отменял! Значит, надо вернуться в расположение через два дня, когда закончится отпуск...
...По прежнему заполненный людьми холл Роман пересек стремительно, стараясь не оглядываться. И все равно безжалостно мерещились укоризненные взгляды в спину… Скорее всего, просто мерещились.
А вот на крыльце уже почти никого не осталось. Только неприметный типчик, поименованный Полканом, все так же стоял спрева от двери. На этот раз в компании крепкого мужика со спрятанным под черной трикотажной маской лицом.
-…И, типа, я теперь должен наркопритоны шерстить?!- уловил Роман обрывок разговора. – Откуда вообще в этом задрипаном городишке столько наркопритонов? Тут ментура хоть какая-то есть, или как?!.. Улетаешь уже, Кречет?
Короткий оклик будто пулей пронзил спину. Роман замер на второй снизу ступеньке. Постарался изобразить саркастическую усмешку:
- Улетаю. Обратно в гнездо.
Собеседник Полкана тоже усмехнулся. Вытащил пачку сигарет, обхлопал себя по карманам…
- Зажигалка есть?
Роман, поднявшись на пару ступенек, протянул требуемое. То ли из чистой вежливости, то ли потому, что этому человеку трудно было не подчиниться.
Мужик, закатав балаклаву до уровня носа, закурил. Полкан, презрительно поморщившись, отвернулся.
- А что там делать? Хвост заново отращивать, который вам в Старове подпалили?
- Что прикажут, то и будем делать! – ответил с какой-то невнятной, не пойми на кого направленной, но оттого не менее жгучей злобой. – Я под присягой.

[Клир]

*************
Маршрутки на Нижние Шахты ходили по-прежнему редко, но неизменно. Вдоль улиц все так же покачивались посаженные еще в дедовские времена березки, во дворах однотипных пятиэтажек играли дети, и вернувшиеся со смены шахтеры разливали водку по пластиковым стаканчикам на покосившейся лавочке за площадкой. А в квартирке на третьем этаже пахло нафталином, кошками, комнатными цветами и какой-то выпечкой. Роман не мог припомнить, чтобы бабушка что-то пекла в его детстве, когда особенно хотелось получить вкусный пирожок с собой в школу или большой торт на день рождения. Кулинарией Вера Владиславовна увлеклась только после выхода на пенсию, когда дети и внуки не без труда сумели уговорить ее оставить дом в Нилетино и перебраться сюда, в коммунальный оазис с горячей водой и канализацией. Для кого она это все готовила – Всесущий ведает, но внук, наведываясь к старушке, последние несколько лет неизменно попадал «к столу».
- А нога-то как? – Вера Владиславовна, не отрывая горестного взгляда от свежего шрама под глазом внука, тем не менее, умудрялась разливать чай.
- В полном порядке, - бодро соврал Роман.
На самом деле шрам от ожога нещадно «тянул», словно кожу в этом месте намертво залили эпоксидным клеем, и время от времени начинал ныть. Но упоминать о собственных ранах было стыдно, особенно при мысли о сослуживцах, которые до сих пор валялись по больницам с обгоревшими лицами и руками, с переломанными костями, с отбитыми органами, с пулевыми отверстиями в спинах.
- А я-то думала, Илэнка что-то недоговаривает: жалеет меня, чи шо, - старушка, облегченно улыбаясь, выставила на стол блюдо сахарных булок. – Я ж к тебе в больницу еще приехать хотела, да саму так скрутило, что ни сесть, ни встать. Ты прости уж…
- Ничего…
- По телефону-то чего молчал?
Чего? Ну как тут объяснишь?
- Ты не обижайся, я и на отцовы звонки не отвечал. Только Илэнка вот достала, сама шастала чуть не каждый вечер… Я ж знал, что вы расспрашивать станете. А что сказать, я до сих пор не знаю.
- А так оно и бывает, - неожиданно уверенно объявила Вера Владиславовна, и Роман удивленно уставился на нее, отложив надкусанную булку. – Дед Петро, - помнишь его? – как с Великой пришел, тоже никому ничего не рассказывал. Только на старости лет внуки из него что-то вытрясли, когда уже сами по номерам орденов выяснили, кому и за что вручены.
- Ну, мне-то ордена не светит, - усмехнулся внук, снова вгрызаясь в бабкино творение. – Мне теперь вроде как статья… если верить некоторым… из Старова.
- Ой, да если им верить, так тебя уж и расстреляли! – старушка неожиданно рассмеялась. – Только это все слова. У нас-то тут, хвала Всесущему, не старовцы, а Полкан со своими. Даст Пряха, так в Росну заберут, как Харм. А там ваших, я слышала, с распростертыми встречают.
Вот это радостное заявление от родной бабки довершило сюрреалистичную картину, складывавшуюся в сознании весь этот день.
- А что ты знаешь про Полкана? – насторожился Роман.
- Да то же, что и все. Ты ж, говоришь, видел их уже?
- Ну да, - Роман еще на пороге только словом обмолвился, что добирался через горадминистрацию. Но бабушка сама все поняла и сделала выводы.
- А чего не остался?
- А надо было? – внук удивленно приподнял брови.
Мало было ему Славика, теперь и родная бабка туда же!
Но та не стала развивать тему:
- Не знаю. Но дело-то хорошее. Хотя, как по новостям посмотришь… Кстати!
Вера Владиславовна, быстро взглянув на часы, перещелкнула кнопки старенького телевизора, и прибавила почти полностью отключенный по случаю появления внука звук. Герои неведомого сериала пропали с экрана и после секундной задержки вместо них появился высокий лысый человек средних лет в сером комуфляже с майорскими погонами и летящей птицей на шевроне.
- ... Торецкий батальон спецподразделения «Кречет» участвовать не будет. В этой сложной обстановке я отдал приказ и бойцы его единогласна поддержали… И подчинились, да, само собой! Подчинились с полным одобрением, так и запишите! Против жителей города, выразивших свою гражданскую позицию этим протестом, наше подразделение ни оружие, ни спецсредства, ни какие-то меры силового воздействия применять не будет. Если из Старова мне поступит такой приказ, я немедленно напишу заявление об отставке.
Кадр сменился, и Роман увидел ворота собственной базы, на которых герб Закраины оказался почему-то замазан серой, под цвет самих ворот, краской. Зато нарисованный кречет по-прежнему гордо простирал крылья от столба до столба, словно крылья сифея торчащие из-за спины молодой журналистки, снятой на его фоне.
- Нагадаємо, що менше двох місяців тому цей підрозділ брав участь у вбивствах протестуючих на Вокзальній та інших злочинах, що скоювались взимку поблизу майдану Свободи. Тоді, не дивлячись на численні призиви, "Кречети" відмовились перейти на бік народу, продовживши вірно служити злочинній владі, і сьогодні вони знову зрадили закраїнський народ, підтримавши сепаратистів...

- Ну надо же, сепаратисты у них кругом! – озвучила свое мнение Вера Владиславовна, как на зло заглушив конец фразы и имя голубоглазой стервы. – По майдану у них, значит, герои скакали, их ты трогать не моги! А тут вроде как и не люди вовсе. Кто этой властью не доволен, так их сразу разгонять.
- Никого уже не разгонят, бабушка, - механически отозвался Роман, нашаривая в кармане телефон.
Новостной выпуск продолжился сюжетом об очередной бежавшей с Харма семье байсаков, все мужчины которой почему-то носили очень характерные бороды, а единственная попавшая в кадр женщина оказалась закутана в широченный платок. Но знакомое лицо все еще стояло перед глазами, и почему-то трудно было понять, живое оно или фарфоровое.
Пальцы пробежались по кнопкам. Дежурный не отвечал, комроты тоже. Взводный ответил коротким «отвали, не до тебя сейчас» и отключился… Роман несколько раз глубоко вздохнул, приводя нервы в порядок. Действительно, было б с чего волноваться! Ему так-то положено еще неделю в больнице лежать, да и не мчаться же сейчас обратно в Торецк галопом через поля…
- Что, не дозвонился? – бабушка сочувственно погладила по плечу, как в детстве.
- Нет… Не страшно, позже позвоню…
- И то верно. Раз на службу тебе рано и далеко. Налить еще чаю?
- Налей… И знаешь что, - Роман замолчал, не зная, как сформулировать и разумно ли спрашивать о таком вообще. Но, видно, ранение и последующая череда идиотских совпадений изрядно потрепали его выдержку: -расскажи мне о кликушах…

[ringal]

вот вляпался Ромка...
* а можно закраинскую речь перевести на роснинскую?
общий смысл улавливаю, но могу что-то и пропустить...

[Клир]

Там все так или иначе вляпались, ничего не поделать.

Перевод:

- …Напомним, что менее двух месяцев назад это подразделение принимало участие в убийствах протестующих на Вокзальной и в других преступлениях, совершавшихся зимой в окрестностях площади Свободы. Тогда, не смотря на многочисленные призывы, «Кречеты» отказались перейти на сторону народа, продолжая верно служить преступной власти, и вот теперь они снова предали закраинский народ, поддержав сепаратистов…

[ringal]

Клир, спасибо
я совсем не понимаю их наречия

а когда же он с батюшкой душеспасительные беседы вести будет?

[Клир]

ringal, это еще не скоро.
Путь к должности князя коменданта города лежит через рытье окопов, угрозу расстрела и битву с вражескими танками.

[Polliana]

Клир, а с реальностью развилка будет? Или строго по канве?

[Клир]

Polliana, не знаю.
Я вообще думала, что все окончится добром еще на стадии обороны Сла... Межанска, но история неумолимо разрастается во времени. Так что даже не представляю теперь, до каких пор она будет совпадать с реальностью.

[Foxiney]

Поскольку сюжет малость подвис, а выложить что-нибудь хочется, делюсь вставным эпизодом, особой важности для сюжета не представляющим, но, надеюсь, небезынтересным. как всегда, любые вопросы и замечания принимаются с удовольствием.


*************************
В блиндаже оказалось на удивление светло – щелей хватало даже помимо нелепо-широкого входа. Похоже, те, кому доверили оборонять стелу, и не думали однажды подвергнуться серьезному нападению, поэтому заботились больше о комфорте, чем о безопасности. В общем-то, это сразу объяснило их поспешное бегство от одного единственного миномета.
- Они что, вот по этому ориентировались? Если у артиллеристов такие же, я реально боюсь за город.
Межа брезгливо, двумя пальцами, поднял со стола карту, распечатанную с навигатора. Еще одна лежала рядом: правильная, подробная, отпечатанная в типографии на хорошей бумаге… правда, еще во времена Единства. Поверх раритета покоилась забытая рация и кружка с еще не остывшим чаем. Бойцы без лишних слов рассредоточились по углам в поисках чего-нибудь посущественнее, хотя и беглого взгляда хватало, чтобы понять: все самое интересное они уже взяли наверху. Отсюда можно было прихватить разве что оставленный у стены пулемет, - скорее всего неисправный, - ящик патронов да кое-какую жрачку.
- Командир, я бронники нашел! – Шкет вышел из полумрака, неловко пытаясь удержать в руках автомат и сразу три жилета. – Вроде, хорошие.
- Прихвати, на месте посмотрим… Есть еще что?
Кто-то обнаружил в глубинах блиндажа пару гранат, кто-то – новый, с целыми еще этикетками комплект формы. Пошитый, что характерно, в Росне.
- Мне кажется, или тут чего-то не хватает? – Межа с сомнением обвел помещение взглядом.
Роман задумался на мгновение, но тут же вспомнил возмущение Славика:
- Снаряды…
- Ага. Не верю я, что они весь боезапас по нам вчера расстреляли. Тем более, Шкет говорит, разгружали много… Эй, братва, один тут, двое наверх! Роем землю носом, ищем боеприпасы!..
Клин и Зараза метнулись вслед за ушедшим Шкетом. Князь еще раз обошел помещение, подсвечивая, не всякий случай, фонариком. Нашел два военных билета, хороший таранский нож и плитку шоколада. Прихватил – семирогие знают, когда теперь удастся добраться до города.

В какой-то момент на столе ожило оставленное средство связи и принялось по-закраински, с характерным закатнянским акцентом, настойчиво требовать ответа.
- П'ятий, це одиниця, прийом... Повторюю, п'ятий, це одиниця,прийом... П'ятий пост, дайте відповідь!.. П'ятий, трясця твоєму батькові в печінку, відповідай!... П'ятий.. П'ятий... Панасюк, де тебе чорти їбані носять, шолудивий сучий вишкребку? Панасюк!!!
Межа, потянувшийся было к рации, отступил и презрительно скривился:
- Вот ведь язык: понимаешь через слово, а слушать противно.
Роман равнодушно пожал плечами: приятного в закраинской брани действительно было мало… как, впрочем, и в роской. Но мысль о том, что на той стороне эфира вражеский командир сейчас исходит на экскременты, с лихвой компенсировала неудобство.
- Ругается…
- Ясен хрен… ответь.
Князь боец поднял продолжающий изливаться нецензурщиной аппарат:
- Слышу вас, Первый, прием.
- Панасюк, падло собаче, їбать конем твою сука матір, чому не відповідаєш?! Тобі за яким хріном рацію дали?! Ти там, блядь, лайно паскудне...
Ругань в адрес неведомого Панасюка вроде бы никоим образом не касалась ни Князева, ни Меженко. Но теперь, после ответа, трудно было не принять ее хотя бы отчасти на свой счет.
Роман дождался паузы, раздраженно, со всей силы, вдавил кнопку и отозвался по-роски:
- Успокойся там, я не Панасюк.
На той стороне на пару мгновений зависла пауза.
- А хто ти? Якої в біса холєри рацію хапаєш?– отозвались, наконец.
- Князь я. А ты кто?
- Я Майор Порошенко, най би тебе шляк трафив! – гневно фыркнуло начальство и, видимо, запоздало осознав ситуацию, от растерянности тоже перешло на роский: - Какой еще, к семирогим, князь?!
- Князь, из подразделения Межи, Нилетинского гарнизона. Слышал о таких?
На этот раз пауза затянулась на полминуты:
- А Панасюк где?
- А семирогий его знает! – какое-то злое веселье накрыло разом, прогоняя усталость и сглаживая собственное смятение от нелепости ситуации, - Мы тут только зайти решили, а он в бойницу вылез и тикать. Нервный какой-то… Слушай, майор, ты если увидишь его, отзвонить, а то мы тут волнуемся.
- Привет ему передай, - хмыкнули за плечом.
- Да, и привет тебе от Межи. И…
- И если вдруг увидишь, что по полям бодрым козлом кто-то скачет, - командир, не выдержав, вырвал рацию. – Ты не стреляй, это свои! А то ж я вас знаю, чуть кого увидите, сразу палить без разбора. Жалко будет парней.
- С кем я говорю? Представьтесь! – затянул вроде бы собеседник что-то осмысленное, но Межа решительно отключил аппарат и, разом посерьезнев, стремительно двинул к выходу.
- Грузи, что нашли, на бэху и сваливаем! Пять минут вам.
- В сепаротанк грузите, - с крайним раздражением отозвался откуда-то из-за кустов Славик. – Эта хрень не заводится… Блин, ну нельзя, нельзя давать хорошую технику в руки закраям!
- Вот ведь Тьма предвечная! Шкет, Клин, Зараза, Лютик, отступайте по зеленке, бегом! Остальным грузиться и деру.
- А боеприпасы как же? – Роман выбрался из блиндажа вслед за командиром, на ходу пытаясь сообразить, где Славик мог припарковать сепаротанк.
Межа неожиданно крепко ухватил его за плечи и развернул в сторону пустыря, где за отдаленными терриконами виднелся треклятый курган.
- Видишь?
- Вижу.
- И они тебя видят. Через пять минут этот придурок придет в себя, еще через две догадается связаться с курганом, а через пятнадцать нас тут накроют.
Дальнейших разъяснений не потребовалось.
…Когда броневик подлетал к повороту на Нилетино, воздух сотряс первый залп. Затем второй… Стрелять по машине то ли не стали, решив, что основные силы сепаратистов остались на блокпосту, то ли просто ее не заметили. Роман, вжавшись в узкую щель между Межой и минометом на заднем сиденье сепаротанка, с каким-то отстраненным равнодушием считал разрывы: перелет, недолет, накрытие… После четвертого сзади бабахнуло особенно громко, в зеркале заднего вида отразилось яркое зарево и столб дыма над деревьями: схрон с боеприпасами обнаружился.

[Рыцарь в мифриловых доспехах]

Глупый вопрос, но Князь - это ведь Роман?)
Интересная такая зарисовочка) Многое весьма узнаваемо, но ты все события преподнесла как-то по-своему, будто через призму пропустила.

[Клир]

Рыцарь в мифриловых доспехах, спасибо. Стараюсь как-то держать стилистику, но что получилось, видно только читателю.
Да, Князь - позывной Романа.

[Foxiney]

***********
- А ты что тут делаешь? - возмущенно вскрикнула кукла, запрыгивая на край блюда с сахарными булками. Роман даже не сразу понял, к кому она обращается. – Тут не твое! Тебя не звали. Уходи!
Незнакомая женщина, занимавшая ту самую табуретку, на которой вечером сидел сам Роман, даже головы не подняла. Длинные тонкие пальцы проворно тянули нить от установленной рядом старой, расписанной замысловатыми узорами прялки, вроде той, что до сих пор валялась где-то на чердаке старого бабкиного дома в Нилетино.
- Не шуми, соседей разбудишь.
- Каких еще соседей?! При чем тут соседи? Тебя тут не должно быть! – продолжала бесноваться мелкая дрянь. – Не должно! Ты опоздала, Слово уже сказано! Слово не воробей, слово серебро, слово из песни не выкинешь, Слово верней ножа…
- Ну, надо же, сколько слов о слове, - неизвестная саркастически усмехнулась. – А может, проверим, чего на самом деле стоит твое слово? – И вдруг, не глядя, схватила с блюда булку и протянула замершему в дверях Роману: - на, съешь.
Кукла аж подпрыгнула от испуга. Роман автоматически протянул было руку, но тут же отдернул. Что за проклятье вообще? Какая-то посторонняя тетка на бабушкиной кухне будет кормить его бабушкиной выпечкой?!
- Уходи! – голос казался чужим, но звучал твердо.
- Агааа! – фарфоровая стерва снова подпрыгнула, на этот раз в приступе бурного восторга. – Съела, да?! Правильно, Ромочка, гони ее вместе с прялкой! Здесь решает Слово, сами как-нибудь разберемся.
- Убирайтесь обе!
- Ром, ты чего? Мы ж с тобой друзья, Ром!
- Заткнись, или я все-таки вышвырну тебя в окно!
- Меня тоже вышвырнешь?
Женщина отложила веретено и наконец-то повернулась к хозяину лицом.
Светлые волосы, ясные глаза, мягкие черты… Красивая злобная сучка с Вокзальной и ее уменьшенная копия смотрели на недобитого «кречета» с немым укором, словно это он им здоровье попортил, а теперь еще и гонит.
- Убирайтесь! – повторил Роман через силу.
Стервы усмехнулись и вдруг слаженно, в унисон, затянули:
- Не помре в Закраине прагнення в бій, не зламати її волю підступним ворогам...

...Мобильник задребезжал на тумбочке и медленно пополз к краю, голося на всю квартиру государственный гимн Закраины. Мелодия была вполне приятная, но какая-то навязчиво-бравурная, текст – просто тошнотворный. Может, по замыслу авторов, надрывное «Жива Закрайна врагам на зло» и должно было поднимать граждан на свершения во славу Родины, но Романа эти слова неизменно поднимали разве что с постели – чтобы поскорее заткнуть эту гордую песнь закраинской независимости. К тому же, песня, помимо прочего, была еще и до одури приставучей и, будучи услышана хотя бы краем уха, начинала прокручиваться в голове раз за разом, отшибая не только желание, но и способность уснуть... Именно поэтому она и была установлена на вызов ротного.
Рука подхватила телефон уже у самого края тумбочки, тут же автоматически нажимая на кнопку ответа.
- Братан, ты ща на Шахтах? – взволнованно поинтересовалась трубка голосом Славика, даже не удосужившись поздороваться.
- Нет, бля, в Славине! – раздраженно отозвался Роман, решительно не понимая, какой такой загадочный глюк электроники свел воедино этот номер и эту мелодию. – Ты… мать твою, да ты совсем ошизел! Полпятого утра!
- Это ты ошизел, если че! – обиженно буркнул Славик. - Подставил меня вчера, шомамадорогая... Но это я тебе потом выскажу. Сейчас хватай оружие и дуй галопом к райотделу.
От упоминания райотдела Роман окончательно проснулся и резко сел на скрипучем бабкином диване.
- Какое еще оружие? Что за хрень?
- Фирменная такая хрень, старовская… У нас тут волдырей вооруженных рыл тридцать! Давай быстрей, на месте объясню.

[Foxiney]

***
Погода выдалась премерзкой, настроение – тоже. Меряя шагами полутемные улицы, Роман материл про себя Славика, волдырей, закраинские власти, несправедливость мироздания и собственную жизнь. Ведь мог бы лежать сейчас в больнице ни о чем не беспокоиться! А еще, наверное, мог бы отсыпаться на базе где-нибудь под Старовом, приятно вытягивая во сне ноющие от работы дубинкой по волдырячьим бошкам руки. Наверное, и у бабки на диване мог бы спокойно спать, не подвернись по пути Славик со своим сепаратизмом...
Поток сознания прервался вместе с возможностью двигаться дальше на перекрестке Гетмана Звенигоры и Славинской. За углами кирпичных трехэтажек по обе стороны жались хмурые мужики с охотничьми ружьями, дорогу перегораживал сепаротанк...
- Стой, парень, дальше опасно.
- Вижу - Роман тяжело хлопнул ладонью по капоту броневика и на всякий случай отступил за угол. – Владелец этого чудовища где?
Тот вылез из придорожных кустов, вооруженный как и остальные, обшарпанной двустволкой дедовских времен:
- Вот жопой чуял, что ты таки придешь! А еще чего-то рычать пытался в трубку…
Роман всем своим видом постарался передать, что вина за раннее пробуждение с приятеля ни коим образом не снята, хоть развивать эту тему сейчас он и не намерен:
- Ну, и что тут у вас?
- Ад и Старов! – Славик в свою очередь решил не поднимать пока тему вчерашнего бегства из штаба Сопротивления. – Вечером, по темноте уже, приперлось стадо молодняка долбанутого, вроде тех, что в Старове на вас кидались. Мужики говорят, два-три ствола на всех, но им хватило: в райотделе только дежурный был, так что взяли без шума. А там оружейка стволов на сорок…
- Кто сказал?
- Так дежурный . Он через черный ход вылез…
Вопросы, которые следовало бы задать, возникали в полусонном мозгу вспышками, один за другим. Как волдыри проникли в город незамеченными? Почему райотдел не охранялся? Как именно и почему сбежал дежурный? Где семирогие до сих пор носят личный состав? Какого хера, вообще герои-самообороновцы оставили сорок стволов местной милиции, и кому, кстати, она теперь подчиняется? Но все это – уже дело следователя… если таковые еще остались в этой долбанутой стране. У спецподразделений задачи иные.
- Заложники?
- Чего? – не сразу понял Славик. - Ааа, нет, никого, вроде.
- Черный ход перекрыли?
- Блин!
Чиж и еще двое оказавшихся поблизости на разный манер принялись негромко ругаться. Гражданские, мать их! Кто-то чуть было не рванул в сторону окруженного здания…
- Стоять! – Роман, не успев даже задуматься, ухватил парня за воротник. – Есть кто с той стороны?
- Трое, один с ружьем… Людей расставили уже. Оружия нет.
- Силища, блин!.. Так, Славка, звони этому… Полкану, или как его… И вообще, какого хера ты меня-то выдернул?! Ты мозг свой включи: толку-то тут от нас с тобой?
- Спасибо, блядь, за ценную идею, Роман Михалыч, гениальный ты наш! – взвился Чиж. - А я-то было подумал: нахрена ваще нам тут росненские отставники с огнестрелом, есть же мой кореш Ромка, цельный сержант ажна из «Кречета».
- Старший сержант, - поправил Роман сквозь зубы, прикидывая, стоит ли двинуть гаденышу с разворота или просто послать по особо извилистому маршруту.
- Эээ, парни! – какой-то мужик в застиранной спецовке решительно влез между ними. – Не кипишите…
- Полкана ждать не вариант, - выплюнул Славик через плечо нежданного миротворца, - там на Углегорском аэродроме какая-то заварушка. Велели проследить, чтоб волдыри по городу не расползлись.
Роман глубоко вздохнул, унимая гнев заодно с неловким чувством от этой глупой вспышки. Нервы, нервы, нервы… Сержант Меженко и прежде великой сдержанностью не отличался, а стояние на площади Свободы с последующим ранением, похоже, и того не оставили.
- Понял… Сколько вас?
- Семнадцать человек, - ответил за Славика незнакомый работяга. – Ждем еще пятерых.
- Менты местные где живут? Дежурный этот? Выдергивайте всех, до кого дотянетесь… Проклятье!

…Со стороны окруженного здания протрещало автоматной очередью. Взвыли на разные голоса припаркованные машины, Славик машинально пригнул голову и негромко выругался.
Все разом встало на свои места, сонливость и раздражение как взрывной волной смело.
- Чиж, отдай ствол! Без обид… Так, вот ты, шкет… и ты, галопом по квартирам. Предупредить жильцов, чтоб у окнам не подходили. Еще двое в тот дом… то же самое. Один, с оружием, осторожненько по стеночке за мной, остальным ждать и не подставляться!