[Foxiney]

Наверняка все это уже видели, так что сохраняю больше для себя - шоб не искать потом.


Название: отсутствует
Автор: Фокса
Бета: повесилась
Пейринг: Двалин/fem!Ори
Рейтинг: R
Жанр: немного романтики и море юста.
Саммари: О нерушимых моральных принципах, гендерном перекосе, и о том, как то и другое иногда странным образом влияет на мужскую психику.
Ахтунги: Квазислэша в 1 и2 частях пугаться не надо!
Примечания: Фанфик экспериментальный. Писался с двойной целью:
1. Проверить, способна ли Фокса сотворить что-то слэшеобразное.
2. В свете популярных в последнее время высказываний «не люблю гет, фи-фи-фи!» проверить, реально ли вообще написать гет, который понравится слэшерам.
Дисклеймер: Да простит меня Профессор!

Ори всегда ложился спать на самом краю лагеря, даже в самые холодные ночи, когда все остальные, расталкивая друг друга, жались к костру. И раздевался всегда, повернувшись к товарищам спиной. Их двое было таких, стеснительных: Ори и Бильбо. Только с хоббитом-то все понятно, а вот откуда эта дурацкая зажатость в мальчишке?.. Впрочем, наверняка братец-интеллигент что-то намудрил с воспитанием. Тут вообще невооруженным глазом видно, что мальца растили два мужика, ни балрога не смыслящих ни в воспитании, ни в том, что вообще должен представлять из себя тридцатилетний гном. Поэтому младший у них вечно носится как дурак со своим альбомчиком, через каждое слово запинается от избытка вежливости, краснеет до ушей и сбегает, стоит только заговорить при нем о бабах, хоть бы даже и остроухих, из оружия имеет одну несчастную рогатку, а вместо нормального нижнего белья носит дурацкую детскую пижаму вроде тех, какие мамаши надевают на совсем маленьких гномиков, чтоб на горшок сажать было удобно. Такой чехол с застежкой у горла, а сзади, пониже спины, отстежной клапан на двух пуговицах. И вот когда малец, укладываясь спать, поворачивается этим самым клапаном к остальным…
Две больших круглых пуговицы так и притягивают взгляд. Как будто специально там пришиты, чтобы отстегиваться в нужный момент. Впрочем, так оно и есть, только зачем это ребенку, знает каждый, а вот зачем подростку?.. Почему-то кажется, что ягодицы под этим клапаном должны быть непременно мягкими и белыми, почти как у женщины. Это у бойцов, проводящих целые дни на ногах, зад со временем становится таким жилистым, что даже стрелы отскакивают, в мальчишке же ничего такого и близко нет, как нет вообще ни грамма мужественности. От долгого сидения за книжками мышцы опадают, все тело становится мягким, рыхлым, приятным на ощупь. Ягодицы приобретают приятную округлую форму. Такие, наверное, безумно приятно сжимать руками. Пальцы легко вминаются в мягкую белую плоть, оставляя на ней розовые следы, двойной стон сопровождает каждое движение …

…Двалин отдернул уже потянувшуюся было к штанам руку, ругая себя последними словами. Это ж до чего надо было докатиться, чтобы думать о таком, уставившись на задницу какого-то пацана! Тьфу ты, погань какая!
Чтобы как-то отвлечься от недостойных мыслей, он перевернулся на другой бок, к костру, где по счастью любовался звездным небом ничем не привлекательный Глойн.
- О чем задумался? – спросил, просто чтобы как-то начать разговор.
- О Соме, – тоскливо отозвался сосед. - С марта ее не видел.
Двалин едва сдержался от того чтобы презрительно фыркнуть. Два месяца! Тут некоторые по полвека как-то обходятся без женщин, и то помалкивают. Чего это им стоит, правда, он предпочел бы не уточнять.
- Вернусь домой, так прям в прихожей подол ей заворочу, - продолжал Глойн, мечтательно глядя в небо. – Так сожму, чтоб аж синяки остались. Она по началу, конечно, поверещит для порядку, а потом сама же будет меня дразнить. Вон как, мол, ты по мне извелся… Но я с нее дня три точно не слезу.
- Домой? – Двалин не без доли злорадства изобразил удивление, чтобы хоть как-то отвлечь родича от блаженных и, что самое противное, вполне реалистичных мечтаний. - Я думал, ты своих в Эребор перевезти хочешь.
Но Глойна было не так просто сбить с мысли.
- А как привезу в Эребор, так затащу в свою старую спальню – и еще неделю не слезу! – припечатал родственник и, удовлетворенный собственным решением, отвернулся к костру.
Двалин вздохнул. Он хорошо помнил жену Глойна: щечки булочками, светлые кудряшки вокруг лица, большие мягкие груди, попа так и колышется под шелковой юбкой. С такой и месяц можно не слезать! Лет семьдесят назад он сам сватался к Соме. Но невеста сделала свой выбор, пришлось смириться.
Ну что за несправедливость такая! Видно, напутал что-то Махал, создавая гномов, неподрассчитал соотношение. В итоге сколько бы мужчин ни гибло в бесконечных войнах, женщин все равно оказывается почему-то меньше. Девчонки могут выделываться, как хотят, перебирать женихов сколько душе угодно, и так, не задумываясь и даже не замечая, решают мужские судьбы. Так когда-то, безумно давно, одной такой рыжая борода показалась привлекательнее гребня на бритой голове. И вот вам пожалуйста: рыжий в блаженном предвкушении вспоминает телеса обожаемой супруги, а его окончательно избавившийся от волос бывший соперник сходит с ума, пялясь на задницу мальчишки.
Двалин перевернулся на спину, чтобы не видеть ни предмет своей зависти, ни предмет своих терзаний. Спокойной ночи не предвиделось…

**********
- Простите… По-моему, это ваше…
Двалин едва не вздрогнул от неожиданности и резко обернулся, чтобы обнаружить позади себя Ори, обеими руками сжимающего один из его топоров.
- Мое, - довольно невежливо проворчал он в ответ, испытывая смутное желание то ли обнять пацана, то ли отшлепать. Заставил же, мерзавец, поволноваться!
А ведь этот Ори хорошо держался всю дорогу через гоблинские подземелья, чего от него вообще трудно было ожидать. Даже топором помахать успел. Подумать только: старый вояка умудрился обронить оружие, а ничему не обученный юнец подобрал. И даже, кажется, сумел им кого-то зарубить. Вот тут бы хлопнуть мальчишку по плечу, поблагодарить, порадоваться, что наконец-то начал вести себя как настоящий гном! Но нет. Двалин был слишком зол на него, а еще больше на себя. За то, что все время оглядывался, отвлекался в бою, разыскивая глазами сиреневый камзольчик и стриженную по-детски голову, холодея каждый раз, когда не находил. Вот же ж послал Махал испытание!
- Я подумал, что вы захотите получить его назад. Возьмите, - Ори на двух трясущихся от тяжести ладонях протянул ему потерянный топор и как-то так странно, смущенно и счастливо одновременно, улыбнулся.
От этой его улыбочки снова стало не по себе. Снова вспомнилась пижама с пуговицами на заду… Двалин одной рукой выхватил из пацанячьих лапок свое оружие и, коротко кивнув вместо «спасибо», потопал к Торину.
…К полудню отряд спустился к реке и узбад объявил привал до следующего утра. Велел всем отдохнуть и привести себя в порядок, как будто это не у него вся морда была в полосочку и хромал тоже не он! Впрочем, причины королевской милости тут мало кого волновали – едва увидев реку, отряд в полном составе ломанулся к берегу, на ходу сдирая с себя одежду. Гном, если надо, может неделями не менять портков и даже не умываться, но если вдруг появится такая возможность, вряд ли ее упустит. Тем более, что за прошедшие сутки все изрядно провоняли сперва гоблинскими подземельями, а потом и едким сосновым дымом, от которого вообще хрен отделаешься.
Двалин переплыл неширокий поток, сел на камень на том берегу и принялся песком отскребать наросшую на ногах корку грязи. Остальные, голые и веселые, без разбору возраста и ранга уже плескались в ближайшей заводи, пиная друг друга под мокрые зады, забрызгивая водой и отпуская скабрезные шуточки. Не хватало, как обычно, хоббита и мальчишки. Да еще старший братец пацана держался в стороне от всех, деловито простирывая посеревшие от долгой носки подштанники. Книжники, мать их! Элита! Это вояки могут всем полком справлять нужду под одним забором (владельца забора в таких случаях остается только пожалеть) и в любую лужу лезут тоже все вместе, да еще и ржут как пони, обсуждая достоинства друг друга. Образованному подавай отдельный куст и персональную бочку.
Двалин презрительно фыркнул и отвернулся, стараясь не думать о том, почему его так задевает отсутствие Ори среди резвящихся собратьев. Взгляд зацепился за вершину небольшого утеса на том берегу, и гнома как жаром обдало: среди хиленьких кустиков отчетливо виднелась знакомая стриженая макушка.
Как говорится, нет ситуации более неловкой чем, подглядывая в замочную скважину, встретиться с кем-то взглядом. Визуальный контакт длился не больше мгновения, и расстояние их разделяло немаленькое, но Двалин мог бы поклясться, что мальчишка покраснел до ушей, прежде чем успел скрыться в кустах. Сам он, выругавшись про себя, слез с камня и поспешил войти по пояс в воду, пока остальные не заметили чего и не вздумали начать шутить на эту тему.
Увиденное прочно засело в голове и еще долго не хотело отпускать. Сам-то он одурел на старости лет, это понятно, но с пацаном-то что? Мыться со всеми стесняется, зато подглядывать – ничуть. Двалин слышал, что кое-кого из человеческих мужиков похоть толкает в объятия друг друга, и это казалось тем более диким и отвратительным если вспомнить, что у людей-то женщин всегда было с избытком. Среди гномов таких похабников, слава Эру, не водилось. Или водились, но помалкивали – ни мастера, ни вояки не потерпели бы подобного непотребства в своих рядах. А тут вдруг подумалось: может, мальчишка из этих? Это все бы объяснило: и бабские замашки, и неестественную скромность, и то, что сейчас приперся подглядывать. А в воду со всеми не полез, чтоб чем-нибудь себя не выдать. Спросить что ли напрямую? А если вдруг ответит «да», что тогда с этим делать?
…От неуместных размышлений его отвлек бодрый ржач сотоварищей, дружно обернувшихся к тому берегу. Оказалось, Кили и Фили, где-то отловили Бильбо. С визгом и улюлюканьем братья буквально вытряхнули хоббита из штанов и дружеским пинком сопроводили в воду. Взломщик пытался робко протестовать, но его тут же окружили и осмеяли, с еще большим энтузиазмом, чем если бы он не возражал.
- Слушай, а может ты девка переодетая? – громогласно поинтересовался Глойн. – Потому и стесняешься?
- Очень даже может быть, - многозначительно подхватил его брат, хихикая в седую бороду. – У этих хоббитов мужика от бабы сам Махал не отличит. Как же отличить-то, если рожи у всех гладкие?
Эту теорию гномы дружно поддержали. А Бофур, пробившись к взломщику, приобнял того за плечи и доверительно (но достаточно громко, чтобы все услышали) «прошептал»:
- Слушай, красавица, шла бы ты пока отсюда. Не дразни парней... А ночью приходи ко мне, я для тебя эльфийский пряник заначил.
Над безымянной речкой снова прокатился бодрый многоголосый ржач. Хоббит сердито вырвался из объятий и, выбравшись на мелководье, принялся стягивать с себя мокрое исподнее, заодно демонстрируя осмеятелям, что он таки мужик и таки как все.

***********
Суматошный день плавно перетек в беспокойную ночь. Для Двалина беспокойную, остальные-то дрыхли без задних ног оглашая окрестности молодецким храпом. Да он и сам с удовольствием отоспался бы после всех приключений, но не выходило – в голову лезла всякая муть. Про Ори, разумеется! То представлялась радостная улыбочка на закопченном лице, то эти злосчастные пуговицы на заду.
Кстати, малец как раз стоял на часах вместе с родственничком своим, магистром вонючих отваров. Устроились на бревнышке, развернувшись спиной к лагерю, и что-то вдохновенно обсуждали, тыча пальцами в звездное небо. В другое время старый вояка не преминул бы наорать на обоих за такое отношение к обязанностям часового, но сейчас видеть мальчишку совершенно не хотелось. Двалин осторожно выбрался из спального мешка и, не одевшись и даже не надев сапоги, чтобы лишний раз не шуметь, выбрался из освещенного костром круга.
…Сидя на прибрежных камнях и глядя на пляшущие по воде лунные блики, он неспешно закурил и попытался привести в порядок мысли и желания. Выходило плохо: луна, сверчки и легкий летний ветерок настраивали на какой-то совершенно дурацкий романтический лад. А поскольку любые романтические порывы в его возрасте и в сложившейся ситуации были абсолютно неуместны и к тому же бесплодны, мысли естественным образом перетекли в область сожалений и разочарований. Двалин упрямо мотнул бритой головой, словно надеясь вытрясти из нее всю дурь, выбил докуренную трубку и уже собираться возвращаться, когда на освещенный луной берег со стороны лагеря выскользнула осторожная тень. Гном с чувством помянул про себя портянки Махала и драконий хвост и поспешил отступить за ближайший куст, потому что при ближайшем рассмотрении тень оказалась его персональным проклятием собственной персоной.
Проклятие, осторожно переступая босыми ногами по камням, спустилось к берегу, положило на здоровенный плосковерхий валун полотенце (ну кто еще мог потащить с собой в поход большое банное полотенце!) и принялось расстегивать пуговицы. Нет не те, а которые на вороте. Двалин судорожно сглотнул и весь напрягся в предчувствии, но даже не успел осознать это и мысленно огреть себя по затылку. Потому что Ори повернулся к нему боком, и при свете луны стало совершенно очевидно, сто спереди, на уровне злосчастных пуговиц, у мальчишки ничего нет. Ну то есть ровно все, от живота и до самых коленок! Зато повыше живота совершенно отчетливо выделялась грудь. Совсем маленькая, не оформившаяся, - куда там до подушек глойновой Сомы! – но самая настоящая женская грудь!
Десяток заковыристых фраз с упоминанием подштанников Эру, эльфийских золотых яиц, Мелькора и балроговой матери пронеслись в мозгу все разом, так, что Двалин даже не успел выцепить ни одной, чтоб произнести вслух. Девчонка! Совсем молоденькая и далеко не красавица, но все-таки девчонка!
Могучий гном очень хорошо прочувствовал, как с души медленно и тяжело скатывается камень. Он-то думал, что совсем одурел от застоя семени - оказалось, уберег Махал от безумия. Глаза-то обманули, но тело как-то безошибочно определило единственную женщину в отряде. По запаху что ли? Или бесконечные «так ведут себя только бабы!» сыграли свою роль? А потом его жаром обдало от мысли, что сейчас девочка разденется и полезет в воду, и по-хорошему надо бы потихоньку уйти, но, затопчи тебя мумак, как же не хочется!
Моральная дилемма разрешилась сама собой, когда при первой же нерешительной попытке отступить из-под ног с шорохом посыпались мелкие камешки. Ори испуганно ойкнула, подхватила уже стянутую было с плеч пижаму и, вглядываясь в темноту, дрожащим голосом выдохнула:
- Кто здесь?
Двалин застыл, надеясь, что девчонка спишет услышанное на звуки природы и успокоится. Но не зря про гномью неуклюжесть слагают легенды – способность поддерживать тишину никогда не была сильной стороной этого народа. Он и шага не сделал, даже не повернулся, а зацепившаяся за рукав ветка вдруг резко сорвалась, раскачав весь куст и распугав каких-то до невозможности крикливых птиц.
- Кто здесь? – повторила Ори и шагнула в сторону лагеря с явным намерением поднять тревогу. Этого допустить было уже никак нельзя и Двалин, ругая про себя малолетнюю дурочку и судьбу, шагнул в освещенное луной пространство.
- Успокойся, это я.
Девочка ответила коротким «ой!» и принялась судорожно застегивать пуговицы.
Двалин понимал, что надо как-то объясниться. С другой стороны, как такое объяснить? С третьей, с какого вообще перепугу объясняться должен он, если девчонка сама виновата: обманула всех, тайком затесалась в отряд и теперь разоблачена чисто случайно?! Старый воин всегда знал, что лучшая защита – это нападение, поэтому, безжалостно растоптав собственное смущение, пошел в атаку:
- Ты что тут делаешь?!
- Я? Ничего, - перепуганная гномка стала задом отступать к скале, той самой, с которой днем наблюдала за купающимися мужчинами. – Я только хотела… Хотел…
- ХотелА! – припечатал Двалин, продолжая наступать. – Ты какого балрога вообще устроила этот маскарад? Как тебя хоть зовут-то на самом деле?
- Так и зовут...
- Как тебе наглости хватило! И братья тебя покрывают? Что у вас за семья вообще такая…
Девочка наконец уперлась спиной в гладкий бок утеса и вынуждена была остановиться. В глазах ее плескался страх, потом обида… а потом на них навернулись слезы. Она как-то очень жалобно посмотрела на нависшего над ней гнома и голосом обиженного ребенка выдавила:
- А вы меня совсем не помните, да?
Двалин удивленно моргнул, пытаясь припомнить, где мог раньше видеть эту девицу. Он и братьев-то ее не знал до встречи в доме хоббита.
- А я каждый день приходила посмотреть, как вы стражников у ворот меняете, - продолжала Ори, глотая слезы. – Вы меня наверняка там видели, у меня тогда коса была.
Вот теперь стало более-менее понятно. Развод караула у ворот Эред-Луина – бессмысленная, но красивая церемония. Двалин, как начальник гарнизона, неизменно командовал ею, а проходящие мимо горожане неизменно останавливались поглазеть, хоть и видели это уже тысячу раз. И какие-то девчонки все время крутились в толпе, но старый вояка старался на них не смотреть, чтобы попусту не будить воображение. А оказалось, вот оно что…Нашла же дурочка, в кого втрескаться! Не в одного из парней, даже не в узбада, будь он неладен. Чем вообще думают эти женщины, если отвергают молодого здорового бойца, но готовы тащиться к балрогу на рога за истрепанным жизнью ветераном с рваным ухом и исполосованной рожей?
Глядя в его растерянное лицо, девочка все поняла и еще больше погрустнела.
- Вы меня даже ни разу не заметили, да? – Ори тоскливо шмыгнула носом. – Я понимаю, я некрасивая… Но мне было так обидно!
- И ты решила, что мальчишкой будешь привлекательнее?
Девушка опустила голову так низко, что едва не уперлась подбородком в грудь и, давясь стыдом, пролепетала:
- Это Дори придумал, чтобы…
Она осеклась.
- Чтоб мужики не приставали, - с безжалостной прямотой закончил Двалин.
В чем-чем, а в этом хренов интеллигент оказался прав – узнай остальные, что в отряде женщина, из штанов бы повыпрыгивали. Нет, тронуть ее никто бы не посмел, не так воспитаны, но в попытках привлечь к себе внимание извелись бы сами и ее бы извели.
- Я просто хотела быть рядом, - выдавила Ори, явно превозмогая себя. - Уговорила братьев взять меня, думала, что никто ничего не узнает. Я так старалась…
Старалась она, как же! Так старалась, что заставила взрослого, мужика с железными нервами на стену лезть от вожделения, и при этом оставалась в твердой уверенности, что ведет себя по-мужски!
- Ты хоть понимаешь, что чуть с ума меня не свела, девочка?!
Ори смотрела на него широко раскрытыми глазами, безуспешно пытаясь понять, что же ей только что сказали. Губы вздрогнули, когда она собиралась что-то ответить, но передумала, не успев рта раскрыть. И вот на эти губы Двалин набросился, как набрасываются на фляжку с водой после дневного перехода по жаре.
…Она даже не умела толком ответить на поцелуй, но интуитивно понимала, что в такой ситуации лучше подчиниться мужчине. Покорно обмякла в его руках, выгнулась, приоткрыла рот, предоставляя ему полную свободу действий. За эти несколько мгновений Двалин успел совершенно четко представить как совсем скоро, вот уже прямо сейчас, как только сумеет оторваться от ее рта, развернет девушку к себе спиной. Надавит на поясницу, заставляя прогнуться. Как расстегнет, - хотя нет, на это терпения не хватит, - просто оборвет к балрогам две проклятых пуговицы, обхватит руками нежные белые ягодицы, прижмется к ним. Потом разведет в стороны. Он даже успел вспомнить, что на его собственных подштанниках пуговиц аж четыре, но по счастью все спереди… прежде чем девушка заверещала и протестующее уперлась ладонями ему в грудь.
Это было равносильно хорошему удару дубиной по темечку. Двалин демонстративно убрал руки и отстранился, запоздало сообразив, что, кажется, одна из них только что самым пошлым образом лапала девочку за грудь, а вторая уже пробиралась к тому самому отстежному клапану на ягодицах... Вот ведь похотливый старый дурак!
Ори смотрела на него совершенно безумными глазами и, кажется, сама не понимала, чего испугалась больше – его поползновений или собственной реакции на них.
- Извини. Я не хотел.
Вранье, конечно. Но лучше ей пока не знать, чего он на самом деле хотел.
Гномка понимающе кивнула.
- Я знаю. Я… Я просто не…
Ну конечно она «не»!.. Девочка, которая до сегодняшнего утра вряд ли когда-нибудь видела раздетого мужчину. Да этот поцелуй уже превосходит все то, что она могла там себе навоображать! Вот ведь… связался балрог с младенцем.
- Ладно уж, я все понял.
- Вы правда на меня не сердитесь?
- За что? За то, что обманула всех или за…
Он осекся и безнадежно махнул рукой. О таком вслух не говорят. Но Ори и сама все поняла.
- За все.
Двалин очень внимательно посмотрел на нее, с удивлением ощущая, как на смену схлынувшему вожделению приходит другое, потрясающе-теплое чувство.
- Глупая ты…
Он неожиданно мягко улыбнулся и, шагнув к девочке, провел ладонью по стриженой голове.
- … и косу напрасно обрезала.
Ори снова подняла глаза. Теперь они сияли.
- Вы ведь никому не скажете?
- Не скажу… - еще одно движение ладонью и неприятное ощущение от того, как быстро пальцы сжимаются над пустотой. – Обещай мне, что отрастишь волосы.
- Обещаю.
- А когда вам с братьями надоест играть в лазутчиков на вражеской территории, я подарю тебе много красивых заколок. И шелковую рубашку. Настоящую, женскую. С вышивкой.
- Ой!
Девочка, вдруг сообразив, что стоит перед ним в нижнем белье, снова покраснела и поспешно отстранилась. Двалин усмехнулся. Правду видно говорят, что по молодости от избытка эмоций можно потерять голову. С ним такого не случалось…
- Ладно, иди мойся. Не буду тебе мешать.
- Так вы значит… - Ори, на время забыв о смущении, нерешительно ухватила его за руку. – Так я вам все таки… Вы за мной…
Он не удержался, еще раз провел ладонью по волосам девушки, осторожно дотронулся до нежной щеки.
- Когда косы отрастут.
И ушел решительно, не оглядываясь.
Чтобы отрастить приличную косу, гномке понадобится года три. За это время девочка и сама подрастет, оформится. Может быть даже обзаведется приличной грудью. Двалин улыбнулся собственным мыслям, впервые в полной мере осознавая, что чувствует Глойн, разглядывая портрет жены в своем медальоне. Гномские девушки, конечно, придирчивые и самоуверенные, но при этом на удивление постоянные. Если уж такая положила на тебя глаз, то ни за что не отступится, если только сам не оттолкнешь.
Отталкивать Ори Двалин не собирался.
А ждать он всегда умел…

Апд. В комменты добавлен драббл-доп по заявке в соседней темке.

запись создана: 24.02.2013 в 18:12

@темы: тварьчество Фокси, тварьчество Нэй, таки Хоббит

Comments

[Foxiney]

Для поддержания разговора и прикормки писца.

спойлер

Дайн все так же молчал, но в его взгляде чудилась угроза. Глядя на него, молчали гномы. Молчали эльфы и люди, ожидая реакции своих вождей. Ори, протянув руку через стол, сжала пальчиками ладонь жениха и это, пожалуй, было единственно важным в тот момент.
Первым нарушил затянувшуюся паузу предводитель войска людей. Молча поднялся, молча взял ближайший кувшин с вином, молча налил себе. С видом спокойного торжества поднял кубок, помнивший еще пиры у Трора, и объявил:
- Пью за твою невесту, гном! И да пошлет вам ваш создатель долгую счастливую жизнь и многочисленное потомство…
- Бэрд, сядь на место! – угрожающе зашипел бургомистр, вцепившись ему в руку, но тот только отмахнулся.
-…потому что в одном ты прав: сколько бы наших и ваших братьев ни погибло, всегда должен кто-то рождаться вместо тех, кто умер. Если бы наши предки забыли об этом, лично мой род прервался бы на развалинах Дэйла.
И, не дожидаясь одобрения собравшихся, выпил.
Глядя на предводителя, люди разрушенного города тоже стали подниматься из-за стола, тянуться за кувшинами, наполнять кубки, оглашать вполголоса тосты. Когда стало ясно, что король не собирается пресекать безобразие, к ним присоединились гномы. Дори и Нори, пошептавшись, дружно хлопнули ладонями по плечам сестры, давая понять, что не возражают. Бофур радостно грохнул костылями по полу и на весь зал проорал «Барук казад!» - собратья ответили ему дружным ревом и разом сдвинули кубки.

Foxiney,
кто-то еще мог быть и против? Ну надо же, кто бы мог подумать!

[Foxiney]

Izanomi,
Ну, не то чтобы совсем против, но сильно фшоке. Там вообще-то затяжной траур и ЧС - а тут вдруг такое!))

Foxiney,
ну да, у королевства в целом и конкретно у Двалина такая потеря, а он жениться надумал. Да еще и единственную гномочку в обозримом пространстве заарканил, да еще и молоденькую, однозначно непорядок
Хотя есть у меня такое подозрение, что конкретно новоявленный король не так, чтобы сильно скорбел, скорее старался не выглядеть очень довольным А еще не исключено, что он втихаря надеялся, что Двалин таки свернет где-нибудь себе голову по пьяни. Все же Двалин - доверенное лицо Торина и все такое.

[Foxiney]

Izanomi,
Вот да! Я на месте молодняка взбунтовалась бы - единственную невесту старый хрыч перехватил!

Вот что меня раздражает во многих фиках, особенно в "воскрешалочках", так это то, что Дайна вечно выставляют каким-то монстром, в лучшем случае охотником за чужими сокровищами. А он, между прочим, герой Азанлбизара! Он единственный из всех в Морию ходил! Да и в дальнейшем проявлял себя очень положительно. Так что в этой реальности он не тиран У него там свои мыслишки, конечно, но вполне мирные

Foxiney,

единственную невесту старый хрыч перехватил

да ужас просто, нет в мире справедливости, впрочем, пословица про старого коня, который борозды не испортит действительна на любой территории

Дайна вечно выставляют каким-то монстром

гномы, как на мой взгляд, в целом далеки от наших идеалов доброты и человеколюбия. Я не говорю, что Дайн - монстр, но предполагаю, что его не слишком расстроила кончина Торина. Оно понятно, что родич, но корона завсегда корона, особенно, если речь идет о короне Эребора. Так что я не оспариваю мудрость его поступков, но подозреваю, что он скорбел меньше, чем Двалин. И его осуждение поспешной женитьбы скорее связано с приличиями и условностями.
ПС: Герой не равно хороший гном

[Foxiney]

Izanomi,
Думаю, да: особо теплых отношений у Дайна с Торином не было, хотя после Азанулбизара они должны были как минимум друг друга уважать. Мне Дайн представляется в первую очередь мудрым правителем, который не позволит себе опуститься до отстаивания шкурных интересов, чего бы там ему на самом деле ни хотелось.

Дайн о женитьбе Двалина. Жуткий спойлер!

- Ты помнишь Азанулбизар?
Еще бы он не помнил! Победа, после которой четыре дня хоронили погибших и потом еще месяц пили за упокой! Но сказал он другое:
- Тогда мы из-за тебя не вошли в Казад-Дум.
- Я вас и сейчас бы туда не пустил, - спокойно заверил Дайн. – На свете слишком много простых и надежных способов умереть, чтобы еще добровольно лезть в пасть чудовищу, с которым мы заведомо ничего не можем поделать. Но знаешь, Азанулбизара мне хватило на всю жизнь.
- И все же ты пришел к Эребору…
- Я не о том, - отмахнулся король. – Не дело это, когда победа становится трауром. Мы все тут кого-то потеряли. Я привел с собой пять сотен топоров, осталось меньше двухсот. У Бэрда от силы треть бывшей городской гвардии и ополченцев уцелела, даже эльфы… Мои бойцы, люди Эсгарота, даже подданные владыки Трандуила – все очень подавлены. Эребору нужен праздник. Пусть это будет твоя свадьба.

[Olyanka]

Азанулбизар

Кажется я скоро выучу это "дивное" название... Пока еще спотыкаюсь на каждом слоге.

Foxiney,
а вот это как раз не спойлер Но аппетит уже разжигается все сильнее!

Мне Дайн представляется в первую очередь мудрым правителем

а мне он представляется осмотрительным правителем, мудрым был бы Торин, разумеется, за вычетом драконьей болезни.

не позволит себе опуститься до отстаивания шкурных интересов

да у него и необходимости такой уже нет. Двалин все же не ровня, а подданный.

[Foxiney]

Олянка,
сама долго учила

Теперь еще надо выучить название той битвы, в которой темные эльфам наваляли.

[Foxiney]

Izanomi,
Вот от канонного Торина как раз мудростью и не пахло.
А Дайн, кстати, пришел его от Трандуила отбивать, и плату по крайней мере заранее не требовал))

Foxiney,
а мне гномьи названия легче идут, чем эльфийские Азанулбизар так романтично звучит и еще более романтично переводится

[Olyanka]

и еще более романтично переводится

С этого момента подробнее, плиз!

Олянка,
Азанулбизар на кхудзудуле и Нандухирион на эльфийском - названия Долины темных ручьев.

Foxiney,
Foxiney,

Вот от канонного Торина как раз мудростью и не пахло

в канонном Хоббите много косяков у самого Толкина, так что Торин в книге слегка противоречит сам себе.

А Дайн, кстати, пришел его от Трандуила отбивать

тут много чего можно заметить, для начала как же не отбить родича, да еще и у эльфов. Гномьи интересы для гномов превыше всего, во всяком случае я так думаю. К тому же вокруг Эребора закрутилась такая куча мала, что Даин не мог оставаться в стороне.

[Alassien]

единственную невесту старый хрыч перехватил!

Зато есть шанс обратить внимание на людей. Сколько там одиноких женщин после разрушения Эсгарота и битвы, а? И всю зиму в Горе жить будут. А гномы - они надёжные, работящие, хозяйственные :-) А что малорослые - так и сейчас женский рост ниже 155 - не редкость.

не говорю, что Дайн - монстр, но предполагаю, что его не слишком расстроила кончина Торина.

Шило на мыло, он и так уже был королём в своих Железных Холмах. А Эребор описываемого времени - одна сплошная проблема. Надо восстановить не только его, но и город-симбионт Дэйл, без возрождения которого у гномонаселения будут боольшие сложности в дальнейшем.

[Foxiney]

Alassien,
Думаю, да. Низенькие пухленькие девушки должны пользоваться у гномов популярностью, особенно на волне свадебного ажиотажа и повальной зависти.

А Эребор описываемого времени - одна сплошная проблема.

Вот, кстати, да! К тому же большую часть сокровищницы пришлось раздать, так что Дайн немного выгоды с этого поимел.

[Foxiney]

***
Их было пятеро: четыре молодых гномки и старуха. Эти женщины не были ни испепелены, ни раздавлены – смерть они встретили в покрытых косматыми шкурами деревянных креслах, и та бережно закрыла им глаза, не потревожив тел и даже не испортив причесок. Так они и сидели до сих пор: пять иссохших покойниц в нарядных платьях и украшениях. Только кожа пожелтела, превратившись в подобие пергамента, да многолетняя пыль покрыла лица и одежду.
Двалин про себя порадовался, что догадался сразу отослать Ори с дочкой плотника обратно к казармам. Зрелище было жуткое.
- Столько женщин сразу, - с горечью выдохнул стоящий рядом совсем молодой гном, бессильно опуская руки. – Как так?
- От голода умерли, - предположил кто-то из людей. – Вход завалило, они и не смогли выйти.
- На семью не похоже, - севшим голосом пробурчал еще кто-то из бойцов Дайна. – Эти две рыженькие, а та – чернявая… была.
Двалин окинул взглядом когда-то виденную комнату и мрачно заключил:
- Здесь Говорящая жила. Остальные, видимо, ее ученицы.
Над толпой протиснувшихся в двери гномов повисла тишина, в которой Двалину явственно слышался многоголосый стон.
- Что значит «говорящая»? – робко спросил парнишка, позвавший его сюда.
- Значит «очень большая ценность для нашего народа!» - отрезал прораб, не вдаваясь в разъяснения.
В самом деле, не раскрывать же иноплеменникам самые священные тайны! Люди наслышаны о гномьей магии, но совершенно не представляют себе ее природу. И уж точно никто из них не знает и не узнает никогда, что творят ее женщины – те самые, которых мало кто видел, в чье существование некоторые вообще не верят! Каждая дочь подгорного племени для сородичей бесконечно ценна сама по себе, но такие – десятикратно. Без них все гномье искусство гроша ломаного не стоит. Сколь бы ни был совершенен выкованный лучшим мастером меч, он никогда не разрубит камень, и кольчуга из самых толстых мифриловых колец не станет по-настоящему неуязвимой, пока их не подержит в руках одна из Говорящих.
«Говорящая» - значит, умеющая заговорить металл или камень.
Когда-то бесконечно давно одна такая, со смоляными косами и нежным пушком на щеках, в котором сверкали разноцветные бусинки, приняла заказ у наследника Эребора. Кинжал, совсем простой, с перетянутой кожей рукоятью и даже без гравировки, и еще кольчугу. Двалин в тот же день отдал старой колдунье для обряда свои топоры, те самые, что до сих пор не затупились и ни разу не ослабили удара, даже когда руки дрожали от усталости. А Торин почему-то настоял, чтобы его оружие заговаривала одна учениц. И потом каждый день зачем-то ходил узнавать, готов ли заказ, хотя точную дату ему назвали сразу... Несколько лет спустя, в Азанулбизаре, он как сумасшедший искал по всему полю битвы этот кинжал. Сначала только выволок из общего месива останки деда – и принялся обшаривать груды ломанного железа, переворачивать трупы друзей и врагов в поисках потерянного. Так и не нашел. А кольчуга верно служила королю гномов вплоть до того дня, когда ее отобрали вместе со всем оружием и броней трандуиловы стражники.
…Двалин тяжело вздохнул, глядя на неподвижно застывшую в кресле черноволосую женщину с бусинками на едва отросших бачках. Для народа Дурина было величайшей трагедией потерять сразу пятерых Говорящих. Но об этом никто из гномов никогда не скажет вслух. Людям достаточно знать, что они потеряли четырех молодых женщин – целый кусок жизни. Чья-то надежда, чье-то право на счастье, чьи-то не родившиеся дети…

[Foxiney]

***
В пиршественном зале по-прежнему ничего не менялось, даже посуда, казалось, стояла все на тех же местах. Сидящий во главе стола Дайн был все так же суров и деловит, люди все так же суетно-озабочены, эльфы отстраненно-трагичны. Бургомистр разрушенного города оживленно торговался с Трандуилом – кажется, речь шла о поставках стройматериалов. Тот и другой были неприятны Двалину каждый сам по себе, но вместе внушали просто непередаваемое отвращение. А вот скучающий рядом предводитель человеческого войска вызывал определенное уважение. И не столько тем, что сумел убить дракона (по невероятному везению, надо заметить) сколько откровенным недовольством, которое выражало сейчас его лицо. Трандуилов сынок, в котором гном еще на похоронах Торина с досадой опознал эльфа, прикрывшего его в бою, тоже не был особо доволен происходящим и откровенно скучал. Его похожая на мраморную статую маменька хранила надменное молчание. Двалин вообще не мог припомнить, слышал ли когда-нибудь ее голос. Хотя Ори говорила, что за работой в лазарете она много разговаривает и даже поет, готовя какие-то чудодейственные настои. Но представить эту диву среди загнивающих ран и окровавленных бинтов он не смог бы, хоть тресни.
- Ну и где тебя опять балроги носили? – недовольно проворчал Балин вместо приветствия.
- Там, куда ты сам меня отправил. Так что не брюзжи теперь.
- Это на твоем участке нашли тех женщин?
Двалин молча кивнул. Говорить об этом не хотелось до дрожи.
Вчерашних покойниц похоронили на рассвете. Не в общей могиле, нет – специально для них за ночь пробили в скале небольшую гробницу неподалеку от королевской. Потому что женщины, к тому же Говорящие – величайшая тайна народа Дурина. Негоже выносить ее за пределы горы даже по смерти. По той же причине на похороны не пустили людей, даже тех, кто обнаружил тела. А Двалин все никак не мог отделаться от мысли, что одну из умерших следовало бы похоронить не там… Но Торин об этом никогда ничего не говорил, и поднять эту тему, не будучи полностью уверенным, он не решился.
…Балин вздохнул, налил себе и брату и, встав со скамьи, молча поднял кубок. Слова были излишни, все и так знали, за кого пить в этот раз. Собравшиеся один за другим начали так же молча вставать. Люди и эльфы с дежурно-скорбным выражением на рожах, гномы – по-настоящему подавленные. Пожалуй, впервые со дня общих похорон. Двалин тоже встал, через стол от него вслед за братьями поднялась Ори. По ее щекам катились слезы. Снова безумно захотелось обнять девочку, утешить - но нельзя. Не время и не место.
Молча выпили, молча заняли свои места. Двалин, чтобы хоть как-то ободрить девушку, подмигнул ей через стол. Ори ответила печальной улыбкой. Ей тоже все это не нравилось и тоже не виделось выхода. И она тоже провела эти две недели лицом к лицу со смертью – не с той, что прилетела сюда семьдесят лет назад, а с прогулявшейся по склонам Горы совсем недавно. Но она не искала поддержки – еще и о нем, дубине раскисшей, пыталась заботиться.

А рядом Балин уже нудел что-то о кирпичах и печных трубах – покойников помянули и отодвинули на второй план, погрузившись в решение насущных проблем. И это было еще безрадостнее. Чуть левее с той же стороны стола несколько приближенных Дайна все продолжали перечислять каких-то своих погибших и поднимать кружки за упокой. Напротив человеческие вожди принялись снова торговаться с эльфийскими за лес и продовольствие. Вроде, Трандуил отказывался рубить дополнительные деревья для постройки домов, а бургомистр людей клялся хорошо заплатить. Только свежеобретенным гномьим золотом платить он не хотел, выпрашивая стройматериалы под залог будущего урожая. Но такой вариант эльфов не устраивал, ведь в этом году из-за дракона они остались без яблок и молодого вина. Тут же возник вопрос, где теперь покупать то и другое. Бэрд, саркастически хмыкнув, предложил подумать заодно, где бы купить хлеба. Оказалось, что негде – разве что с Железных холмов везти, но это не раньше, чем ляжет снег. Вопрос продовольствия отложили на потом и опять принялись спорить о лесе. Слева снова донесся грохот отодвигаемых скамей – ребята Дайна вставали, чтобы выпить еще за кого-то. Ори напротив тоскливо смотрела в свою кружку. Щеки ее заметно покраснели от выпитого – прежде, изображая старательно подражающего мужчинам мальчишку, она каждый раз подсыпала себе в выпивку какой-то эльфийский порошок, начисто изгоняющий хмель. Но за поминовением погибших прибегать к таким уловкам не стала. На дальнем конце стола, где сидели люди и эльфы рангом пониже, началась какая-то оживленная дискуссия, в другое время непременно переросшая бы в драку – ее пресекла та странная эльфийка, постоянно торчавшая в склепе. Грохнула кулаком по столу, зло прошипела что-то, и ее собратья умолкли, как по волшебству. Зато без этого гула стал лучше слышен голос Трандуила, который все бился за свои деревья.
От этого всего хотелось не то завыть, не то схватить топор и порубать всех к морготовой матери. Ори, почувствовав неладное, перегнулась через стол и что-то ему сказала. Но Двалин не расслышал, потому что в это самое время над самым ухом эльфийский наследничек громогласно вопросил у родителя, почему бы не обратиться за помощью к людям, живущим вдоль северной границы Лихолесья, пока река не встала? Идею тут же поддержал какой-то остроухий придворный – эльфы обещали беженцам помощь, но и самим сидеть всю зиму на лембасах им не хотелось. Градоначальник без города попутно высказал мысль, что надо бы раздобыть где-то отрез алого бархата, потому что его парадная мантия погибла в огне, а без нее никак. Судя по голосу, всей своей душонкой надеялся, что уж что-что, а кусок тряпки великодушный Трандуил выделит ему бесплатно.
Это окончательно вывело гнома из себя. Если эта жалкая пародия на правителя может себе позволить среди всеобщей скорби торговаться за мантию, то почему он сам, во имя портянок Махала, должен молчать о том, что действительно важно?!
И он спросил. Спокойным, ровным голосом, но так, что услышали все:
- А у кого можно купить женскую рубашку?
Бургомистр людей осекся на полуслове. Эльф, с которым он разговаривал, обернулся к Двалину и, старательно скрывая удивление, спросил:
- Что, простите?
- Рубашка. Женская. С вышивкой. Желательно гномского размера. Я не как этот вот, я заплачу! Золотом заплачу.
Эльф замялся, не зная, что на такое ответить. Более сообразительный трандуиловский сынок ответил за него:
- Простите, но мы сейчас обсуждаем более важные проблемы.
Подскочивший Балин со всей силы надавил брату на плечо, пытаясь заставить его сесть. Сердито зашипел в самое ухо:
- Да ты сдурел что ли? Какие, к Морготу, рубашки!
Бесполезно. Двалин одним резким движением скинул с плеча его руку и, перегнувшись через стол, вкрадчиво сообщил:
- Я обещал своей невесте рубашку к свадьбе. Что, по-твоему, может быть важнее?
Остроухий явно что-то ответил, но гном, вспомнивший о более важном, его уже не слушал. Он резко обернулся туда, где вместе с братьями сидела опешившая гномка, одновременно выгребая что-то из кармана.
- Кстати, Ори, это тебе!
На стол перед девушкой высыпалась горсть мелких золотых заколок.
Люди и эльфы замерли в недоумении, решительно не понимая, что происходит. Гномы принялись изумленно перешептываться. Где-то на дальнем конце стола рудокоп в одноухой шапке и досадой шлепнул ладонью по столешнице:
- Вот ведь проклятье Дурина! Перехватил, подлец, девчонку!
- Я тебя не понял, брат, - медленно, с расстановкой произнес Балин, - ты что, сейчас сделал ей предложение?
Теперь на них с нескрываемым любопытством уставились и эльфы, и люди, и явно заинтересованный Дайн. Но Двалину было уже все равно, он принял решение.
- Да, именно это я и сделал! И ты, старый хрыч, это засвидетельствуешь, как положено по закону!
Он оглянулся на Ори и увидел именно, что ожидал: покрасневшая девушка спешно сгребала со стола ритуальное подношение, нетерпеливо отмахиваясь от братьев, пытавшихся ей что-то втолковать.
- Обязательно засвидетельствую, - заверил Балин подчеркнуто-спокойным тоном. – Только не прямо сейчас, хорошо? Какие свадьбы, когда у нас похороны еще не закончились.
- Похороны! – больше презрения в это слово не смог бы вложить и злейший из святотатцев. – Нашел, чем удивить! Да всю жизнь только и делаю, что кого-то хороню! Сколько можно раскланиваться перед покойниками?
- Вот уж от тебя не ожидал! – старик казался донельзя ошарашенным и разочарованным.
Кто-то из советников Дайна тяжело грохнул кулаком по столу:
- Нет, ну это уже ни в какие ворота! Изволь проявлять почтение…
Двалин перебил его еще более сокрушительным ударом по многострадальным доскам:
- Почтение я проявил две недели назад, когда собственными руками положил в гроб лучшего друга! И, Эру мне свидетель, предложи мне кто в тот момент поменяться с ним местами, я не задумываясь согласился бы. Но, боюсь, ни тебе, ни тебе, - он перевел взгляд на Дайна, тот все так же молча сосредоточенно слушал, - этого не понять! А мне, балрог вас всех побери, надоело ходить об руку со смертью! Я хочу, во имя Махала, хоть раз в жизни увидеть рождение!.. И да, можете удавиться от зависти, но вот эта замечательная девушка станет моей женой и будет рожать моих детей!
На этом запал иссяк, слова тоже. Он и так крайне редко говорил так много за раз, и еще реже – так откровенно. Но вызов был брошен. Осталось только сжать кулаки и с холодной, непоколебимой решимостью ждать реакции окружающих.

Foxiney,
что ты со мной делаешь, я влюбилась в Двалина окончательно Очень уж он у тебя хорош и убедителен, а момент с заколками просто чудесно получился. Так и вижу, как Ори хватает заколки, чтобы не дай Бог не отобрали или не заставили не брать. Как же она переживает, ведь все как-то образуется, а вот свадьба может и не состояться, свадьбы они такие.
ПС: Линия про ученицу, которая заговаривала Торину кинжал и кольчугу так тронула, что и сказать нельзя. Мне тоже кажется, что ту, кого он мог бы назвать женой, Торин потерял когда-то в Эреборе

[Foxiney]

Izanomi,
Спасибо, я старалась. А если убедительно вышло, так автор втройне рад, ибо сам в этом сильно сомневается.

ведь все как-то образуется, а вот свадьба может и не состояться, свадьбы они такие.

Ну да. Девочка такого счастья в ближайшие годы не ждала, но раз уж свалилось - надо хватать, пока не отобрали. Тем более что женишок старательно нарывается, другого шанса посвататься у него с таким поведением может и не быть.))

Мне тоже кажется, что ту, кого он мог бы назвать женой, Торин потерял когда-то в Эреборе

Эту идею, насколько я помню, РА в массы запустил. И не удивительно, что она прижилась - Торин в фильме явно не похож гнома, у которого есть женщина. И на того, у кого никогда ее не было, тоже не похож.

Foxiney,

А если убедительно вышло, так автор втройне рад

я просто вижу как Двалин делает предложение, у Балина глаза на лоб лезут, а братья суетятся вокруг смущенной, но решительной Ори

Эту идею, насколько я помню, РА в массы запустил

надо же я пропустила эту информацию, мерси, пойду освежу в памяти мысли нашей незаходящей звезды, заодно еще голосок ангельский послушаю
Да, думаю, что в горящем Эреборе осталась первая любовь, хотя и сомневаюсь, что он до конца жизни ее оплакивал, но так сложилась ситуация, что ему было не до любви и не до семьи. В наличии энного количества любовниц я не сомневаюсь, но видимо это все было ненадолго. А семью ему заменила сестра с племянниками.

[Alassien]

Foxiney,

АААА! Двалин - классный мужик!

А Бофуру ещё и где-то одно ухо от шапки оторвали.

Izanomi,

у, кого он мог бы назвать женой, Торин потерял когда-то в Эреборе

Да, скорее всего. Да они все, наверное, кого-то там потеряли.

В наличии энного количества любовниц я не сомневаюсь, но видимо это все было ненадолго.

А вот это - вряд ли. Женщин у гномов мало. Всегда мало. После разрушения Эребора - тем более. У Торина - сильнейшая ксенофобия, пунктик на долге и верности. Какие любовницы, вы что? Им и взяться-то неоткуда.

[Foxiney]

Насчет любовниц, кстати, согласна с Alassien. Гномы, как их описали в каноне, представляются мне народом с высокими моральными принципами. Так что у тех, кому не посчастливилось отхватить себе персональную жену, выходов два: либо стоически терпеть (что нам и продемонстрировал Двалин), либо связаться с иноплеменницей и окончательно перестать себя уважать.

А Бофуру ещё и где-то одно ухо от шапки оторвали.

Ну дык, боевая потеря!

[Alassien]

Foxiney,

либо связаться с иноплеменницей и окончательно перестать себя уважать.

Кстати, в случае жизни в изгнании шансов на это больше, чем при компактном проживании в подземном городе.
Мне вот интересно: влекло ли такое "связаться" для гнома какое-то поражение в правах, или это просто вариант (если такое вообще бывало), молча неодобряемый большинством?

[Foxiney]

Alassien,
Думаю, вряд ли такая связь считалась преступлением, но наверняка общественно порицалось. И если какой-нибудь рядовой солдат или шахтер вполне мог себе позволить жену/любовницу ил людей или там из хоббитов, то для благородного гнома это означало бы потерю статуса.

Foxiney,
ладно, будем считать, что гномы идеальны как те попугаи, которые неразлучники Если гному повезло и он женился, то он всю жизнь верен своей супруге, а если не женился, то ведет высоконравственный образ жизни, которому могут позавидовать замурованные в стену отшельники
Кхм, может Толкин, учитывая его высокую нравственность и религиозность и хотел, чтобы так было, но видя гномов я в это плохо верю.

для благородного гнома это означало бы потерю статуса

это как? Если король переспал с человечкой, то перестал быть королем?

[Foxiney]

Izanomi,
профессор. видимо, что-то такое и имел ввиду. Но тут дело даже не в природной высокоморальности гномов, а в условиях, в которые их поставил автор канона.

Если король переспал с человечкой, то перестал быть королем?

Нет, конечно. Но уважение подданных потерял. Что это за король такой, если он собственную похоть обуздать не может?!

Foxiney, диагноз - идеалистка

[Foxiney]

Izanomi,
мой, штоль?